– Плевать мне на Ирку! Где газета?! Кто посмел хозяйничать у меня в кабинете?
– Какая газета, мам?
Дальнейшее поведение Варвары заставило всех на мгновенье усомниться в ее вменяемости. Рухнув на пол, пожилая женщина начала колотить кулаком по ламинату, непрестанно повторяя:
– Не верю. Это галлюцинация! Другое измерение. Это был не мой стол. Я видела газету на чужом столе! Не мой! Галлюцинация.
– Сева, подними ее с пола. Мама, мы вызовем «Скорую помощь».
– Лена, звони, – шелестела Валентина.
Инна с Дмитрием стояли в стороне, наблюдая за истерикой Нижегородской.
Медики, несмотря на новогоднюю ночь, приехали спустя полчаса после звонка Елены.
Варвара Тарасовна к тому моменту лежала на диване в гостиной, отрешенно глядя в потолок.
– Доктор, она вела себя как невменяемая.
– Хорошо встретили Новый год?
– В смысле?
– Ваша бабулька много спиртного выпила, прежде чем заговорила о галлюцинациях?
– Да нет… как и все: два бокала шампанского и чуть-чуть вина. А почему вы спросили про спиртное? Не думаете ли вы, что у мамы белая горячка?
– Знаете, сколько случаев…
– Прекратите! Моя мать не алкашка.
Варвара Тарасовна прохрипела:
– Скажите врачу, пусть уезжает. Мне уже лучше.
– Нет уж, голубушка, – запротестовал эскулап, – мне необходимо вас осмотреть.
– Не позволю! Не позволю себя осматривать.
– Но поступил вызов.
– Вон из моего дома! Убирайтесь все!
– Мама…
– И ты убирайся. Никого не хочу видеть.
– Варенька…
– Валька, замолчи. Вы слышали, что я сказала? Покиньте мой дом!
Не оставалось ничего другого, как вызвать такси и отбыть восвояси. Больше всех возмущалась Инна.
– С ума сойти. Пригласить в гости, напоить, а потом выставить за порог.
– Она, никак, свихнулась, – согласился Дмитрий, расположившись рядом с водителем.
– Завтра придется снова тащиться за город за машиной.
– Я мог бы сесть за руль, ты сама настояла на такси.
– Ага, сесть он собрался. Хочешь, чтобы мы попали в аварию? Нет уж, на такси куда спокойней.
Когда дом опустел, Варвара Тарасовна поднялась в спальню и, щелкнув замком, начала в клочья рвать висевшую на спинке стула блузку.
– Нет, – твердила Нижегородская. – Это неправда! Обман зрения! Мираж! Иллюзия!
* * *
– Катарина, рада тебя видеть, – пропела Валентина Олеговна, приветствуя Копейкину. – Ты какими судьбами в наших краях? Проезжала мимо или хочешь приобрести в магазинчике очередной сувенир?
– Ни то, ни другое, – Катка протянула Огневой маленькую коробочку. – Это вам. С Новым годом!
– Спасибо. Ой, ну тогда я тоже должна сделать тебе подарок. Выбирай любой сувенир.
– Выберу с огромным удовольствием, но чуть позже. Валентина Олеговна, я приехала к Варваре Тарасовне. Мне надо с ней переговорить.
– А Варя дома.
– Как дома? Я звонила, к телефону никто не подходит.
– Правильно, она запретила Анюте с Иваном поднимать трубку. Даже со мной разговаривать не захотела. Сказала, что, как только сможет, позвонит сама. Вот.
– Что-то случилось?
– Случилось! – выпалила Огнева. – Мы до сих пор голову ломаем, гадая, какая муха укусила Варьку. Леночка мне по три раза на дню звонит, спрашивает, нет ли новостей. Варенька ни с кем не хочет общаться.
– По причине? Она нездорова?
– Не знаю, – честно призналась Валентина. – Переживаю за нее, а помочь не могу. В новогоднюю ночь в коттедже произошел из ряда вон выходящий случай. Представляешь, Варя ни с того ни с сего…
На протяжении получаса Огнева в мельчайших подробностях рассказывала Копейкиной события трехдневной давности.
Закончив вещать, Валентина Олеговна закурила.
– И найти разумного объяснения всему происходящему я не могу. Варя забаррикадировалась в коттедже, наплевав на работу. Уж кто-кто, а она тот еще трудоголик. И вдруг, пожалуйста, такой фортель выкинуть.
Катарина обкусывала губы.
– Газета, – прошептала она. – Интересно, о какой газете она говорила?
– Наверное, о той, которая лежала у нее на столе. Я когда прибежала на крик Варвары, то заметила на столе пожелтевшую газету. Не могу сказать точно, почему издание было желтым: возможно, от времени, а может… – Огнева на мгновенье умолкла. – Катарина, как ты считаешь, человек сходит с ума постепенно или сразу, в одночасье?
– Почему вы спросили?
– На то есть все подозрения. Варя вела себя как самая настоящая сумасшедшая. Ползала по полу, кричала, завывала. Плюс безумный взгляд и трясущиеся конечности.
– Мне срочно надо поехать в коттедж.
– Бесполезно. Тебя не пустят. Анюте строго-настрого запретили впускать в дом кого бы то ни было. Я сама вчера вечером пыталась увидеть подругу, так Анна со мной через закрытую дверь общалась.
Катка встала и решительно направилась ко входу.
– В любом случае попытаться стоит.
– Подожди, Катарина, ты не выбрала сувенир.
– Не сейчас, Валентина Олеговна, я заеду к вам на днях.
– Договорились. Только… Если тебе вдруг все же удастся переговорить с Варей, скажи, что я очень волнуюсь. Пусть хотя бы позвонит мне. И Леночка вся извелась.
– Обещаю.
В «Фиат» Катка садилась с тяжелым сердцем и ощущением нарастающей тревоги.
После третьего звонка за дверью послышался приглушенный голос Ивана.
– Кто?
– Иван, это Катарина Копейкина, откройте, пожалуйста.
– Извините, но я не могу.
– Иван, я понимаю, Варвара Тарасовна запретила вам пускать в дом посторонних, но мне жизненно необходимо с ней увидеться.
– Приезжайте через несколько дней.
Копейкина топнула ногой.
– Вы хотя бы можете подняться к хозяйке и сообщить о моем приезде?
– Подняться могу.
– Ну так действуйте.
Пока он отсутствовал, Катарина сбежала с крыльца и задрала голову вверх. В спальне Нижегородской было открыто окно.
– Варвара Тарасовна, вы меня слышите? Это Ката.
Безрезультатно. Похоже, Нижегородская действительно не в себе, а иначе как объяснить ее поведение?
Иван распахнул дверь и, виновато потупив взор, проговорил:
