Густав фон Зидлиц – молодой рыцарь. Жил в замке и рыцарь старый, отец Густава – Вольфганг фон Зидлиц.
Был старый Зидлиц в какой-то войне контужен. Странность имел с тех пор. Каждое утро поднимался он на самую высокую башню замка. Брал в руки подзорную трубу. Медленно подносил её к глазам. Внимательно смотрел в одну, затем в другую, затем в третью и, наконец, в четвёртую сторону. Затем говорил:
– Аллес гут. Всё хорошо, – и спускался вниз.
Привыкли в замке к этой причуде. Не обращали внимания на старого рыцаря. Правда, слуги Аллесгутом его прозвали.
И вот Аллесгут как-то снова поднялся на башню.
Взял в руки подзорную трубу. Медленно поднёс к глазам. Посмотрел в одну сторону. Посмотрел во вторую, в третью. Перевёл трубу на четвёртую сторону. И тут! Видит: приближается к замку войско.
– Идут! Идут! – закричал Аллесгут. – Идут!
– Кто идёт?
– Они! Они! Московиты! Русские!
Удивился Густав фон Зидлиц. Так ведь перемирие! Поднялся молодой рыцарь сам на башню. Взял в руки подзорную трубу, да тут же понял: не нужна труба. И так всё видно. Окружают отряды замок со всех сторон.
– К бою! – прокричал Густав фон Зидлиц. – Фбрвертс! Вперёд!
Под стенами Лоде развернулся бой. Только этот бой был совсем не с русскими. Произошло восстание местных крестьян.
Не только здесь, но и под Ревелем, под Ригой, в других ливонских землях поднимались в те годы на бой с немецкими рыцарями эсты и латыши. Заметались немецкие помещики. Не знают, кого опасаться больше. То ли ратников из России. То ли ливонских мстителей.
Самоотверженно всюду сражались восставшие. Вот и под замком Лоде. Атаковали восставшие Лоде. Ещё немного – и взяли бы штурмом рыцарский замок. Однако удержался Лоде. Крепкими были стены. Надёжной была охрана. К тому же из соседних замков на помощь прибыли со своими войсками другие рыцари.
Подавили немецкие рыцари восстание местных крестьян.
Прославился этой победой Густав фон Зидлиц. Даже свои шутили:
– Непобедимый Густав.
Илгварс
Не испугаешь страшным ратного человека. Но тут даже видавшие виды вздрогнули.
Шла стрелецкая сотня сотника Романа Тутолмина лесом. Вдруг видят ратники: к стволу огромной сосны, лицом к стволу, человек привязан. Гол человек. Искусан, изъеден весь комарами. Спина от ударов плетьми до костей иссечена.
Ясно: забит человек. Подошли ратники к сосне. Прислушались. Нет, кажется, жив. Значит: бит, не добит. И брошен.
Отвязали, сняли они человека. Понимают: лат.
Пришёл тот в себя. Застонал. Но опять забылся. Когда несчастный очнулся снова, с вопросом к нему стрельцы:
– Звать-то как? Звать?
– И́лгварс… – простонал человек.
– Кто же тебя?
– Рыцарь.
– Да мы ж его!
Узнали русские ратники историю Илгварса. Был у Илгварса сын – маленький Гунар. Рос мальчик без матери. Скончалась у Гунара мать. Всё время мальчик с отцом.
Была у рыцаря необычная ферма. Жили на ней павлины. Называл их рыцарь райскими птицами. Илгварс как раз работал на этой ферме. Здесь же целые дни проводил и Гунар. Среди птиц у рыцаря был любимый петух. Огромного роста был этот райский петух. И очень красив. Имел он длиннющий-длиннющий хвост. Волочился тот по земле за петухом, как королевская мантия. Бывали минуты, когда совершалось чудо. Хвост у петуха вдруг поднимался. Тянулся к небу. Распускался огромным веером. Переливался красным, синим, зелёным цветом. Рябило тогда в глазах. Замирал от этой прелести маленький Гунар.
Гордился рыцарь своим петухом. И вот однажды то ли что-то недоброе съел петух, то ли кто-то отраву ему подсунул, только негаданно сдох петух.
Заподозрили Гунара. Рыцарь приказал схватить мальчика. Били его кнутами. Допрашивали. Не вынес Гунар побоев. Умер.
Отгоревал на могилке сына Илгварс. Направился в лес. Вернулся с большой дубиной. Решил он рыцаря убить. Однако был схвачен. Придумал страшную смерть ему рыцарь: запороть кнутами, тело оставить в лесу на съедение комарам и зверю. Исполнили слуги лютый приказ немецкого рыцаря.
Отошёл, отлежался Илгварс, смотрит на русских ратников.
– Нет мне пути домой.
Подумали русские, пригласили с собой в поход.
И вот пристал Илгварс к стрелецкой сотне сотника Романа Тутолмина, а точнее, к десятку десятника Постника Дыбы. Было их девять в десятке тогда человек. Погиб один из стрельцов недавно. Занял его место Илгварс. Стал в десятке как раз десятым.
Лютым в бою был Илгварс. Не знал усталости на бранном поле.
Шепчутся стрельцы:
– Рыцаря своего ищет.
Неизвестно, нашёл, не нашёл он рыцаря. Точно лишь то: был Илгварс, ливонский житель, в русском стрелецком войске. Славу храброго заслужил.
Лучники
Сходили на нет при Иване Грозном и лук, и стрелы. Устаревшим были уже оружием.
Но тут…
Русские двигались к городу Вейсенштёйну. По дороге они узнали, что в 50 верстах от этих мест с большим рыцарским войском находится сам великий магистр Ливонского ордена – Го́тгард Кётлер. Великий магистр – значит самый старший, самый главный над всеми рыцарями. Четыре пеших, пять конных полков под началом Кетлера.
Отдали воеводы приказ: быстрее идти навстречу рыцарским полкам.
Стремительно пошли войска. Торопят сотники и десятники:
– Одна нога тут, другая там!
– Одна нога тут, другая там!
Готовятся воеводы нанести неожиданный удар по Кетлеру.
Быстро идут войска. Однако вскоре путь им преградили топкие места и болота. Проваливаются в трясину по брюхо, по шею кони. Застревает наряд, телеги.
Перекликаются ратники:
– А-у-у!
– О-го-го!
Ропщат:
– Эка ж места проклятущие!
– Бросил под ноги нам чёрт болота.
– Ничего, ничего. Чёрт не утянет, леший не схватит. Смелей вперёд!
Весь день штурмовали войска болота. Вот и снова сухое место. А вот и рыцари Кетлера.
Ударили русские.
Приняли рыцари бой. Однако пока русские шли, пока одолевали болота, наступила уже темнота. Какой же бой в темноте? Соседа и то не видно. Что же делать? Прекратить сражение? Напали русские на рыцарей неожиданно. В этом их преимущество. Бой отложить на завтра – значит, облегчить положение Кетлера.
