После Почепа повстанцы взяли город Брянск. Повышает голос Василий Шуйский:
– Как там «резвые люди»?
– Идут, идут. Ещё немного – и вора в полон возьмут.
Движется время. Взяли повстанцы после Брянска город
Карачев. Возмущается Шуйский:
– Как там «резвые люди»?!
– Идут, идут. Ещё немного – и вора в полон возьмут.
Движется время. Взяли восставшие город Козельск. Негодует Василий Шуйский:
– Как там «резвые люди»?!
– Идут, идут. Ещё немного – и вора схватят.
Однако не схватили царские люди нового самозванца. Не взяли захваченные Лжедмитрием II города.
Мало того, изменили «резвые люди» Шуйскому. Как и многие другие, перешли к повстанцам.
Доложили царю Василию о переходе «резвых людей» к самозванцу.
Процедил сквозь зубы Василий Шуйский:
– Вижу, что они и впрямь люди резвые.
«Из гря́зи в князи»
Идёт Лжедмитрий II к Москве. Призывает самозванец всех перейти на свою сторону: и бояр, и князей, и простых людей. Всем обещает награды.
– Царь повелел!
– Царь повелел!
Вот что приказал Лжедмитрий II. Любой холоп, если он готов сражаться за самозванца, может получить земли и поместье своего господина, если этот господин остался на стороне Василия Шуйского.
Мардарий Клешня был холопом князя Щербатова. Щербатов как раз из тех, кто остался по-прежнему верен Шуйскому, кто отказался принять клятву верности новому Лжедмитрию.
Примчался Мардарий Клешня к самозванцу.
– В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!
Донёс Клешня Лжедмитрию о князе Щербатове. Принял самозванец Мардария Клешню в свои войска.
Отняли у князя Щербатова дом и землю. Передали Мардарию.
Вот чудеса какие! Был Мардарий Клешня никем, ничем. А нынче – «из грязи в князи».
А вскоре был схвачен и сам Щербатов. Был он отдан в холопы Мардарию Клешне.
Вот чудеса какие!
Не только поместья и земли отнимал Лжедмитрий II у бояр и князей, не перешедших на его сторону.
– Царь повелел!
– Царь повелел!
Что же ещё повелел Лжедмитрий II?
Разрешил он любому из своих сподвижников насильно брать себе в жёны дочерей попавших в немилость к нему князей и бояр.
Не перешёл на сторону Лжедмитрия, остался верен царю Василию Шуйскому боярин Семён Белозерский. Была у боярина дочь – красавица из красавиц. Звали ее Оксаньица.
Был и холоп у Белозерского. Лентяй из лентяев. Звали его Феодосий Рыбка.
Донёс Феодосий Рыбка на своего господина. Боярину удалось бежать, однако Оксаньица была схвачена.
Примчался Рыбка к Лжедмитрию:
– В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!
И сразу:
– Отдай, государь, мне в жёны Оксаньицу!
– Бери, – распорядился Лжедмитрий.
Вот чудеса какие! Был Феодосий Рыбка ничем, никем. А ныне – в родстве боярском.
Всё поменялось на белом свете. Смутное время. Шаткое время. То плюс, то минус, то плюс, то минус. Жизнь у многих, как сук, ломается. Словно на качелях судьба качается.
Тушинский лагерь
Через Козельск, Калугу, Можайск, Звенигород Лжедмитрий II пришёл к Москве. Хотел он с ходу в неё ворваться. Однако войска Василия Шуйского удержали город.
Остановился самозванец огромным лагерем у села Тушина. Место удобное. Рядом река Москва. Рядом река Сходня.
В деревеньке, что находилась недалеко от Тушина, жили дружки-приятели Порошка Вершок и Семейка Глухов. Бегали они к Сходне, к Москве-реке, шатались по тушинскому лагерю, по сторонам глазели.
– Вот бы царя увидеть!
Увидели они самозванца. Разочаровались ребята.
– Невысок, – произнёс Порошка.
– Костляв, – произнёс Семейка.
Тушинский лагерь начал отстраиваться.
– Вал насыпают, – как-то сказал Порошка.
– Вал, – согласился Семейка.
Потом привезли брёвна.
– Частокол будут ставить, – сказал Порошка.
– Поверх вала, – уточнил Семейка.
И верно. Стал подниматься вокруг лагеря частокол.
Потом принёс Порошка ещё одну новость:
– Башни возводят.
Новость принёс и Семейка:
– Ворота ставят.
Построены башни. Стоят ворота.
Вначале люди в лагере жили в простых палатках. Ночевали воины на телегах. Много телег собралось.
– Сотни их, – уверяет Порошка.
– Тысячи, тысячи! – кричит Семейка.
Верно, в тушинском лагере собралось несколько тысяч телег.
Приходят в Тушино всё новые и новые боевые отряды.
Порошка и Семейка и тут не без дела. Определяют, из кого состоят отряды.
То скажут:
– Ратники прибыли.
То скажут:
– Прибыли запорожские казаки.
– Низовые люди идут! Низовые люди! – кричит Порошка.
Это значит – прибыли отряды из беглых холопов с низовьев Волги.
А вот и ещё:
– Поляки прибыли!
– Литва прибыла!
Были в тушинском лагере и польские отряды. Были и отряды литовских воинов. Пригласил их к себе Лжедмитрий II как наёмников. Обещал за помощь большие награды.
К осени в лагере стали рыть землянки. Стали ставить избы. Понадобились лес и брёвна.
Прибегают как-то из лагеря к себе в деревню Порошка и Семейка. Холод стоит на улице. Вот сейчас в избах они отогреются.
Смотрят: а где же избы?! Нет их на привычном месте.
Посмотрели налево, направо. Нет и соседних домов. Исчезли.
Оказывается, нагрянули в село воины из тушинского лагеря. Разобрали крестьянские дома на брёвна. Унесли их для строительных нужд в Тушино.
Растёт, расширяется тушинский лагерь.
В город, чуть ли не в столицу новую превращается.
Снова Марина Мнишек
Недолго пробыла в Ярославле Марина Мнишек. Вскоре отпустили её домой, в Польшу.
