Но голос отца слышался ясно:
– Думаю, ты прав. Мне нужно уехать из дворца. Здесь слишком много теней и воспоминаний. Трудно объективно оценивать происходящее.
– А как быть с вашими старшими сыновьями? – голос был незнаком.
Сильвер вопросительно посмотрел на брата, в ответ тот пожал плечами. Он тоже не знал говорившего.
– Думаю, им удобнее там, где они находятся. Я ничего менять не буду.
Послышались неторопливые шаги, хлопнула дверь, и все стихло.
– Что ж, отец развязал нам руки своим отъездом, – удовлетворенно признал Беллатор. – Теперь мы многое можем сделать.
– Он знает, что мы покинули темницу?
– Однозначно. Я намекал ему на дворцовые тайны.
– Мы можем зайти в его покои?
– Можем. Но, думаю, нам лучше подождать. Интересно, что мы увидим, когда все думают, что мы заперты в подземелье?
– Нам непременно нужно сидеть здесь, в этом душном дымоходе?
Беллатор прислушался. В апартаментах отца было тихо.
– Ладно. Мы выйдем. В отцовском крыле достаточно укромных мест, где нас никто не заметит.
Они спустились на колено ниже, и Беллатор показал брату, на какую пружину нужно нажать. Раскрылся небольшой проход, они оказались в гардеробной среди висящей и лежащей одежды. Резко пахло кожей и шерстью. Сильвер чихнул и зажал рот рукой.
– Вот черт! Здесь нечем дышать! Я сейчас задохнусь! Пойдем отсюда! И поскорей! Не то на нас пойдут облавой, решат, что мы воры!
– Да, давай поищем что-нибудь не такое ароматное.
Они вышли из гардеробной. Беллатор пошел вперед со словами:
– Пойдем в любимую комнату отца, туда никто без дозволения не ходит.
Они прошли в частную гостиную. Там в нише за большими плотными портьерами, закрывающими стены, и обосновались, поставив пару стульев.
– Может, что-нибудь выпить? – предложил Сильвер. – После хождений по катакомбам у меня все горло пересохло. У отца наверняка есть хорошее вино. Только вот где оно?
В ответ Беллатор достал из складок плаща серебряную баклажку и подал брату.
– В других местах лучше ничего не пить. Никогда не знаешь, на что можешь наткнуться. В принципе, все вино отца проверяется, так же, как и еда, но он все-таки отравлен. И его решение уехать из дворца – первое решение, принятое без указки Зинеллы, и потому разумное.
Сильвер отпил вина из баклажки и смешно почмокал губами. Вытянув шею, выглянул из укрытия. Прямо перед ним, напротив кресла, в котором любил отдыхать отец, висел портрет очень красивой еще юной женщины в золотой узорной раме. Это был портрет их матери в полный рост, сделанный при ее жизни.
– Мама была поразительно красива. Недаром отец любит ее до сих пор. Зинелла только бледное ее подобие, – голос Сильвера был полон сожаления. – Интересно, как бы мы жили, не покинь она нас так рано?
Беллатор с сочувствием взглянул на грустного брата. Из них двоих Сильвер был более чувствителен, хотя ему и приходилось много сражаться. Выпив, Сильвер вернул баклажку брату и вытер губы.
– Хорошее вино, свое. Как мне хочется уехать в наше поместье, валяться на траве, смотреть в небо и ни о чем не думать!
Глава шестая
Внезапно посреди полной тишины послышался легкий шорох. Дверь в гостиную бесшумно растворилась, раздались осторожные шаги, приглушенные лежащим на полу толстым ковром. Шаги приближались, и братья настороженно замерли, схватившись за кинжалы.
У стола с винами послышалось журчание наливаемого напитка.
Что это? Кто-то из слуг решил выпить дорогого вина, пользуясь отсутствием хозяина? Или, наоборот, что-то влить в бутылку?
Сидевший ближе к краю портьеры Сильвер осторожно выглянул наружу. Стала видна женщина в пышном придворном наряде, державшая в кулаке пустой флакон зеленого стекла.
Сильвер стремительно вскочил, в два прыжка подскочил к ней и накрыл ее пальцы своей рукой, не позволив спрятать флакон.
– Что ты делаешь?
Женщина с ужасом воззрилась на него. Все в замке были уверены, что братья в темнице по повелению наместника. И вдруг младший стоит перед ней и держит ее за руку!
– Это просто лекарство, просто лекарство! – растерянно залепетала она.
– Лекарство не подливают тайком в бутылки, моя дорогая. Кто тебя сюда прислал?
Она затравленно посмотрела на него. Его суровый вид и осуждающий взгляд внушал ей ужас.
– Меня никто не присылал! Я сама!
– Значит, ты хочешь умереть? Ты же знаешь, что делают с отравительницами. – Сильвер сильнее сжал ее руку, заставив вскрикнуть от боли.
– Но это не отрава!
– Не отрава? Тогда выпей это! – он налил в бокал вина из бутылки и силой поднес его к ее губам.
Она задрожала, но он безжалостно приказал:
– Пей немедленно!
Она обреченно выпила. Немного помедлив, заявила:
– Вот видите, ничего не произошло. Это не яд.
Сильвер хмуро возразил, рассматривая фиал на свет:
– Яды бывают разные. Глупо поить человека ядом и знать, что тебя обвинят в его смерти. Возможно, ты умрешь завтра. Или через неделю. Если не примешь противоядия. А противоядие тебе может дать только твоя госпожа. Но ты ее не увидишь.
– Но это не яд! Я часто… – тут она запнулась, поняв, что чуть было не проговорилась, и уставилась в пол.
– Ты часто подливаешь наместнику в вино эту гадость? Ты это хочешь сказать? – свирепо рявкнул Сильвер, теряя терпение.
– Это не отрава! Вы не понимаете!
Из-за своего укрытия вышел Беллатор. Женщина удивленно посмотрела на него и снова опустила голову.
– Отпусти ее, Сильвер!
Тот неохотно выпустил руку дамы.
– Пожалуй, тут все не так просто, как ты думаешь, Сильвер. Зачем ей приносить сюда отраву и подливать в вино, если бы она была служанкой Зинеллы и действовала по ее поручению? Какой в этом смысл, если отец каждый вечер обедает в покоях любовницы? Гораздо проще подлить ему отраву там. Так что лучше расскажите нам, кто вы и что тут делаете. Не бойтесь, мы вас не выдадим.
Женщина приободрилась и даже слабо улыбнулась.
– Хорошо, рискну. Все равно выхода у меня нет. – И, оглянувшись по сторонам, призналась: – Я Лори Еррера, подруга вашей тети, Фелиции. Она попросила меня проследить за Зинеллой, в последнее время наместник полностью лишился… – она помедлила, не зная, как правильно обозначить состояние отца, не обижая при этом его сыновей.
– Да разума он лишился, чего же еще? – нетерпеливо уточнил Сильвер. – Это все знают, можете не миндальничать!
