– И все так же красива! – в его голосе и взгляде сквозила настоящая боль. – Хорошо, я уйду! Но я вернусь, очень скоро вернусь! И возьму то, что принадлежит мне по праву! – от этих горячечных слов у всех слышавших их мороз прошел по коже.
Он вскочил на коня, повернулся и вылетел за ворота. Его отряд поскакал за ним.
Фелиция обессилено махнула рукой, веля закрыть ворота. Над головой раздался звук колокола, призывающий к благодарственной молитве. Двор моментально опустел.
– Тетя, как вы себя чувствуете? – Беллатор заботливо поддержал Фелицию под руку.
Она слабо улыбнулась.
– Ничего страшного. Просто от напряжения немного кружится голова. Не каждый день мне приходится противостоять одному из главных злодеев нашего королевства. С непривычки тяжело.
– Шутите, тетушка? Не у меня ли научились? – Сильвер не мог поверить своим ушам.
– Нам нужно поговорить, – Беллатор сильнее сжал руку Фелиции. – Пойдемте к вам, тетя. Думаю, один раз молитву можно и пропустить. Вы потом все равно наверстаете.
Они вернулись в келью. Фелиция трясущейся рукой налила себе воды и выпила, с трудом глотая ее пересохшим ртом.
– Интересно, о каком-таком праве говорил граф? Мне показалось, что речь шла вовсе не об Агнесс. – Между делом спросил разливающий вино Сильвер.
Беллатор сердито сверкнул глазами и обеспокоенно сказал:
– Меня тоже обеспокоила угроза Контрарио. Это очень опасно для вас, тетя. Может быть, вам скрыться?
– Нет. Можно подумать, я в чем-то виновата.
– Тетя, если у меня прежде и была какая-то надежда, что за давностью лет граф забыл о вас, то теперь она исчезла без следа. Вы в еще большей опасности, чем Агнесс. – Беллатор неумолимо озвучил то, о чем Фелиция предпочла бы умолчать. – похоже, что после утраты камня он вспоминает все, что ему было дорого когда-то. Мне страшно за вас.
Она смиренно склонила голову.
– В этом деле никто никому не помощник, Беллатор. Но я не думаю, что граф пылает ко мне какими-то нежными чувствами. Уж скорее желает отомстить за мнимую измену. Не волнуйтесь, я с ним справлюсь. – Племянники хотели возразить, но она подняла руку и властно приказала: – И не будем больше об этом!
Мужчины мрачно кивнули.
– Вы оставили графа в полной уверенности, что Агнесс в обители. Он не будет думать об охране своего замка. Это лучший вариант, хоть он и опасен для всех нас. Но это значит одно – нам пора в дорогу! – Сильвер распрямил плечи, предвкушая очередное приключение. – Неприступные замки я еще не штурмовал.
– И не будешь, – охладил его мальчишеский порыв хладнокровный брат. – Мы можем проникнуть туда только хитростью. Нам пора собирать вещи. А для этого нужно вернуться в таверну и как можно быстрее.
– Тогда поспешите. На улицах все еще неспокойно, особенно по ночам. Будет гораздо лучше, если вы поедете к замку завтра на рассвете. – Фелиция первой пошла к выходу.
– Если все будет в порядке, то выедем непременно. Благословите нас на дорогу, матушка настоятельница.
Под ее напутственную молитву друзья покинули монастырь.
Глава седьмая
На следующий день, отдохнув и окрепнув, Агнесс с ужасом припомнила вчерашний разговор. Неужели то, о чем поведала ей настоятельница, воистину неотвратимо? Неужели их цветущий край будет опустошен, и его захватят другие народы? И от королевства ничего не останется? А она-то думала, что хуже ее жизни в замке Контрарио ничего не может быть! Как же она ошибалась! Там страдала она одна, а теперь уничтожение грозит целому народу! Ее народу…
У Агнесс томительно ныло сердце после страшных последних дней. Да что там дней! Лет! Только теперь, после тишины и покоя нескольких беззаботных дней, она поняла, какую ужасную жизнь вела в замке. В ее груди поднялась горячая волна ненависти к графу. И злорадство: ему никогда не найти свое кольцо!
Но тут же возникло сомнение: а вправду ли не найти? Оно так ярко горело в ее руке, подчиняя своей воле, возможно, оно так же ярко светится в камине? Тогда одна надежда: что башня обрушилась и теперь кольцо никто не найдет!
Но что это она? Настоятельница сказала, что в этом кольце есть часть надежды. Что с помощью восстановленного камня можно обратить врагов в бегство и спасти Терминус.
Хорошо, она расскажет, как это можно сделать. Но сама обратно в замок ни за что не вернется. Никогда. Это слишком страшно и грозит гибелью. Снова. А она уже не единожды смотрела в глаза смерти. С нее достаточно.
Хотя и в замке были светлые моменты. Она улыбнулась, вспомнив нескио. Как же он добр! Но, возможно, она обманывается? Она так истосковалась по самым обычным человеческим чувствам – доброте, отзывчивости, простому вниманию, – что вполне могла принять ни к чему не обязывающую любезность за искренность и интерес. А рыцарственную благодарность за гораздо более сильное чувство.
Эмоции захлестывали, не давая вздохнуть полной грудью. В тесной келье нечем было дышать. Задыхаясь, Агнесс вышла из дома и бездумно пошла к белому храму по посыпанной песком дорожке. Потом обогнула собор, прошла еще немного и оказалась возле одиноко стоящего дома. Увидела его и поспешно повернула обратно. Именно здесь жила Амелия Паккат, так жутко вопившая в день ее прихода сюда.
Она торопливо шла обратно, и ей казалось, что спину сверлит чей-то недобрый взгляд. Неужели ее разглядывает эта ненормальная? По телу прошел льдистый озноб страха.
Навстречу ей показалась сестра Инэз. Она выглядела озабоченной.
– Что-то случилось, сестра? – участливо спросила Агнесс. – Может быть, я смогу помочь?
– В монастыре все спокойно, Слава Богу, а вот в городе беспорядки. Как бы чего не случилось.
Под их ногами пробежала отвратительная жирная черная крыса и быстро нырнула в нору под домом. Сестра Инэз испуганно взвизгнула.
– Какой кошмар! – Крыса! Мерзкая какая!
Агнесс застыла. Ей показалось, или на толстом животе крысы было подобие пояса? Что-то серебристое, с мешочком внутри? От осознания увиденного ноги закостенели и задрожали колени. Граф! Амелия Паккат связывается с графом с помощью крыс! А откуда бы граф узнавал вещи, о которых он знать просто не мог? Он всегда знал, что происходит во дворце, хотя его туда попросту не допускали! И он не раз говорил ей, что у него осведомители повсюду! А повсюду могут быть только крысы!
Наверняка Амелия Паккат послала графу сообщение о ней! Недаром она чувствовала чей-то недобрый взгляд. Агнесс попыталась вспомнить, видела ли она когда-нибудь эту родственницу графа, и не смогла. Но это ничего не значит. Та вполне могла видеть ее. Граф любил хвастаться своими победами. Тогда Амелия могла написать в письме не «новая послушница», а вполне конкретное «сбежавшая любовница». Или даже не сбежавшая, потому что ей вряд ли известно о ее побеге, а просто любовница.
