– Доброе утро, дорогая мадам Обиньяк, – начал свою речь полицейский. – Простите, что надоедаю с такой настойчивостью. Мне сообщили, что вы нездоровы и, в довершение всего, очень расстроены гибелью собак.
Вивиан попыталась привстать, опираясь на локоть. Ее белокурые кудряшки выглядели растрепанными, на лице – ни грамма косметики, однако и теперь она оставалась красавицей.
– Вы – представитель сил правопорядка, мсье, так что я не имею права жаловаться. Боже, как я испугалась! Нам с мужем грозит опасность, я знаю, я чувствую!
– И потому не отвечаете, когда в вашу дверь стучат?
– Я была уверена, что это – Марсель, а я не хочу его видеть.
– Вашему мужу приходится стучать в дверь перед тем, как войти? – иронично усмехнулся инспектор. – Так заведено в лучших домах?
– Разумеется! У нас раздельные спальни.
Познания Девера в области женской психологии были весьма обширны, и теперь он с уверенностью мог сказать, что в семейной жизни Обиньяков не все ладно – в настоящий момент отношения у супругов явно напряженные.
– Действительно, если дом большой, к чему тесниться в одной спальне? – пошутил Девер. – И ваши углекопы, которых в этих краях называют «чернолицыми», тоже наверняка переняли бы такую моду, если бы имели жилье попросторнее. Однако довольно с нас пустых разговоров! Дело в том, моя дорогая мадам, что ваше состояние беспокоит меня со вчерашнего дня. Кроме того, я хотел бы выяснить, почему по прошествии трех недель трагедия в шахте все еще вас тревожит. И, конечно же, мне необходимо знать, как случилось, что ваших собак отравили через несколько часов после превосходного ужина, которым вы угостили нас с коллегой! Я даже склонен считать, что в данном случае вы допустили оплошность.
По тому, как Вивиан Обиньяк заморгала и попыталась сесть, было ясно, что она испугалась. Ворот пеньюара приоткрылся, обнажая розовое кружево ночной сорочки.
– Как прикажете вас понимать, инспектор?
– Не далее как вчера вечером я сказал, что ваши боксеры – отличная охрана для дома, но вы возразили, что любой злонамеренный человек может их отравить. И в ту же ночь кто-то угощает домашних любимцев мышьяком! Если вы сами приложили к этому руку, то заранее озвучивать такую вероятность было весьма недальновидно, чтобы не сказать легкомысленно. Вы ведь так торопились уехать в Париж, подальше от Феморо, не правда ли? А теперь, когда охранять дом некому, опасения оправданны вдвойне, и мсье Обиньяк готов отправить вас к сестре первым же поездом. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
– Я не смогла бы убить собак, нет, никогда!
– В любом случае это ничего бы вам не дало: жителям запрещено покидать поселок.
– Просто смешно! Мы с мужем вне всяких подозрений! Ищите своего убийцу среди углекопов! Инспектор, сжальтесь, я не хочу оставаться в Феморо! У сестры я буду в безопасности. Вы же сам парижанин и должны понимать, насколько привлекательна столица для тех, кто живет целый год в этом богом забытом месте – тем более, когда преступник разгуливает на свободе! Со мной вот-вот случится что-то плохое, я уверена!
Полицейский долго не сводил глаз с красивого лица женщины, с тревогой взиравшей на него.
– Вы уверены, мадам Обиньяк? По-моему, слишком громкое слово применительно к нашей ситуации. Выражаясь языком юристов, это подразумевает, что ваши страхи обоснованны. Поговорим начистоту: у вас есть причины кого-либо бояться? Причины, о которых известно только вам? Или вашему супругу, который скрывает их от нас?
– Вы неправильно поняли, инспектор! Я говорила о предчувствии. Я путано выражаю свои мысли – наверное, все дело в успокоительном, которое дал мне доктор. Лучше, если я немного посплю. Прошу меня извинить!
И Вивиан Обиньяк разлеглась на кровати, не заботясь о том, чтобы прикрыть соблазнительную грудь, обтянутую розовым шелком сорочки.
– Люди всегда ненавидят тех, кто богаче, – пробормотала она, закрывая глаза.
Жюстен Девер кивнул и вышел. После этого разговора забот у него прибавилось: дело все больше усложнялось и уже начало казаться неразрешимым, особенно если учесть отягчающее обстоятельство в форме социального конфликта. Оказавшись на улице, полицейский испытал огромное облегчение. Трупы собак лежали на том же месте, но уже завернутые в простыни. Он снова озвучил свое распоряжение капралу, который совершенно не обрадовался.
– Гонять в город фургон ради двух дохлых собак! Инспектор, ну где такое видано? – пыхтел жандармский начальник.
– Делайте что вам сказано! Проклятье, ну и порядки тут у вас!
Рассерженный Девер уже собирался покинуть усадьбу, как вдруг вспомнил о калитке, посредством которой сад Обиньяков сообщался с соседним участком, принадлежавшим местному доктору. «Не помешает расспросить этого ученого мужа, – сделал вывод он. – Тем более что мы с ним ни разу не встречались!»
Через пять минут, преодолев расстояние между двумя домами, кстати, очень похожими между собой, и тщательно осмотрев тропинку, Девер уже стучал в застекленную дверь докторской приемной. Мужчина лет пятидесяти с седеющей шевелюрой и очками на носу выглянул из-за занавески и жестом дал понять, что незваный гость сейчас совсем некстати.
– Сегодня воскресенье! – крикнул он через дверь. – Я собираюсь на мессу! Приходите завтра!
Однако рассмотрев как следует удостоверение, которое инспектор прижал к стеклу, он пригласил посетителя войти.
– Здравствуйте, доктор, – дружелюбно поприветствовал его Девер. – Простите, не знаю вашей фамилии…
– Доктор Роже Бутен.
– Я – инспектор Жюстен Девер. Расследую убийство бригадира углекопов Альфреда Букара.
– О, я в курсе, однако ничем не могу помочь. Я не присутствовал ни при подъеме пострадавших на поверхность, ни при аутопсии. Меня в это время не было в Феморо. Но вы, конечно, уже допросили врача горнорудной компании мсье Фарлье? Марсель очень заботится о здоровье персонала, именно по его настоянию в Отель-де-Мин открыли лазарет.
– Мне это известно, я навещал там одного углекопа. Доктор, вы только что назвали своего соседа мсье Обиньяка по имени – Марсель. Должно быть, вы близко общаетесь? – предположил Жюстен Девер.
– Насколько близко могут общаться люди, которые познакомились на студенческой скамье и больше десятка лет живут рядом!
Доктор задумчиво обвел взглядом кабинет. Девер сделал то же самое. Помещение было чистым и функциональным – от кушетки для осмотра больных до выкрашенных в белый цвет лакированных шкафчиков.
– У вас есть мышьяк, доктор? – спросил он.
– Обычно есть, но не в данный момент. А почему вы интересуетесь? Неужели подозреваете, что я отравил собак Марселя?
– Нет, до этого пока не дошло. Но согласитесь, мсье Бутен, что доктора, в отличие от представителей других профессий, часто имеют в своем распоряжении ядовитые вещества.
