– Мисс Балфур – женщина отнюдь не заурядная. Она весьма умна и любознательна, однако, вопреки этому, до глупости любит ухаживания. – Намыливая мокрую тряпку, Кирк не мог думать ни о чем другом, кроме как о своих передрягах. – Моя ошибка в том, что я не разглядел этот ее недостаток.
– Если это и недостаток, то он свойственен всем женщинам и половине мужчин.
– Черт, надеюсь, что нет, – проговорил Кирк. – Надеюсь, ее помешательство, если не выразиться сильнее, пройдет после периода ухаживаний.
Но Маккриди отнюдь не был в этом убежден.
– Не думаю, милорд.
– Должно пройти. На стадии ухаживаний я еще обеспечу Далии столь желаемую ею романтичность в отношениях, по крайней мере в той степени, в какой способен вынести подобные вещи. Однако поженившись, мы вернемся к размеренной, спокойной жизни.
Маккриди покачал головой.
– Милорд, при всем уважении к вам, вы не так хорошо знаете женщин.
– С меня довольно того, что я знаю мисс Балфур.
– Мисс Балфур – девушка умная и с характером. – Камердинер с задумчивым видом потер подбородок. – Вы только задумайтесь – она поставила парус по ветру и всего одним выстрелом сокрушила правый борт вашего корабля.
– Так уж и одним! На самом деле целым залпом. – Первым ее выстрелом стал этот ее поцелуй, а уж после него все и полетело в тартарары. Всего один миг блаженства, когда он ощутил своими губами эти нежные и податливые уста, такие сладостно-невинные… Его бросило в жар.
«Она должна быть моей! А стоит мне уехать, как ее, черт возьми, тут же перехватит кто-то еще!»
Лорд Кирк стиснул зубы.
– Нет, что бы ни случилось, я останусь и буду сражаться до конца.
Маккриди просиял.
– Вот это по-мужски! – согласился он. Камердинер собирал раскиданную одежду Кирка, чтобы повесить ее в платяной шкаф. – Единственный вопрос, как вы будете сражаться.
– Ты прав, мне нужна стратегия. Чтобы выиграть не просто сражение, а кампанию. Мне надо вынудить мисс Балфур сдаться, безоговорочно и без колебаний.
– Вы говорите в точности как герцог. – Маккриди одобрительно кивнул. – Его светлость любил повторять, что план кампании должен быть продуман заранее на много ходов вперед, а все стычки и сражения – вести к решающей победе над врагом, – добавил бывший слуга Веллингтона.
– А враг, стало быть, мисс Балфур? – насмешливо глянул на камердинера Кирк.
– Условно говоря, да. Она враг, которому надо навязать мир.
– Печально, но факт. Она вторглась в мой мир и лишила меня покоя.
«И разбередила душу».
До того как она появилась в замке герцогини, Кирк убеждал себя в том, что его отношение к Далии сугубо прагматическое и продиктованное рассудком, и уж конечно, даже отдаленно не походит на страсть.
«Я обманывал себя. Я жаждал видеть ее в своем доме, в своей постели. Особенно в постели. И поцелуй – тому доказательство».
– Она одновременно и враг, и главный трофей.
– Так точно, милорд.
Маккриди повесил сюртук и жилет в шкаф. Потом бросил рубашку и шейный платок в аккуратную кучку для отправки в прачечную у двери.
– Итак, вопрос в том, как мне быть дальше? – Лорд Кирк откинулся на спинку ванны.
Взяв его обувь, камердинер извлек из нижнего ящика шкафа небольшую жестянку и мягкую белую тряпочку, затем уселся у камина, чтобы видеть сидящего в ванне лорда.
– Будь вы правителем страны и пожелай вы завоевать другую страну, что бы вы предприняли?
– Я предложил бы своего рода договор о перемирии, чтобы можно было прийти к соглашению без пушечной пальбы.
– Совершенно верно, милорд. – Маккриди открыл жестянку, окунул в нее тряпку и стал начищать обувь. – А что бы вы предложили прекрасной враждебной нации ради того, чтобы добиться от нее капитуляции и пропуска ваших войск в ее владения?
Кирк минуту или две молчал, обдумывая ответ и сосредоточенно намыливая плечи. Наконец он кивнул.
– Пищу. Еду.
– Еду? – удивился Маккриди.
– Нечто такое, что она – другая нация, то есть, – любит, но чего у нее нет. К примеру, груши. Она обожает груши.
– О, герцогиня сама обожает груши, потому не бывает такого обеда в замке Флорс, на котором их бы не подавали.
– Черт. Значит, груши тут не годятся. – Но Кирк знал о Далии кое-что еще. – Я собирался подарить ей книги, купленные тобою в городе. Они ей понравятся, хотя их всего три.
– Для начала трех наверняка хватит.
– Нет-нет. Я хочу, чтобы она поняла, что мое отношение к осаде самое серьезное. Трех книг мало. Нам предстоит многомесячная война. А потому моя первая вылазка должна быть весомой.
Маккриди методично начищал носок ботинка.
– Из того немногого, совсем немногого, что мне известно о женщинах, – им страшно нравится, когда ради них кто-то способен постараться.
– Постараться?
– Да. Возможно, вам следовало бы присовокупить к этим книгам нечто еще. Ценное, свидетельствующее о вашем отношении к ней. Женщины любят, когда ради них мы прикладываем старания.
– Но какого рода должны быть эти старания? Едва ли я смогу продемонстрировать ей свое мастерство игры в шахматы или нарды, и, проклятье, я совершенно не умею сочинять стихи, хотя герцогиня убеждена, что для этого необходимы лишь перо, бумага и время.
– Если вы не можете сочинять стихи, то что вам мешает хотя бы прочесть мисс Балфур одно стихотворение? Нежно, вкрадчиво, выразительно.
А что? Замысел не так уж и плох. В свое время он частенько читал Далии вслух, и, казалось, ей всегда это было по душе. К тому же и труда это не составит.
– Для вящего эффекта я мог бы прочесть ей одно из тех стихотворений, которыми она особенно восторгается.
– Вы знаете ее любимые?
– Да. Придется сделать вид, что я тоже люблю их, и это будет непросто.
– Потому это и называется постараться, милорд.
Камердинер снова обмакнул тряпку в ваксу.
– О, одно стихотворение из той очень дорогой книги, и она точно не устоит!
Кирк усмехнулся, но потом, сморщившись, дотронулся до нижней губы.
– М-да, кто-то должен научить эту женщину целоваться.
«Любопытно, а кто как не я?»
– Это тоже могло бы считаться старанием.
– Думаете подбить ее на это? – усмехнулся Маккриди.
– Возможно, тут потребуется хитрость. Не могу же я вот так просто подойти к ней и заявить: «Вы не умеете целоваться, но я готов вас научить».
– Звучит довольно-таки неприлично.
