Она повернулась и подошла еще ближе к огню, он моментально согрел кожу, окрасил кармином ее кудри и заставил засиять гранатовые серьги. Серьги явно были ей дороги, потому что другие она надевала редко.
«Они красивы, но гранат – это так скромно для нее! Она достойна рубинов. Роскошных, красных, смелых рубинов».
Кирк улыбнулся этой мысли. Далия действительно красива. И это не показная красота легкомысленных модных пустышек. Нет, ее красота во всем – в безукоризненной линии носа и подбородка, в изгибе сочных губ. Ее кожа не бесцветно-белая, как у здешних девиц, а свежая и молодая, в редких веснушках, будто манящих запечатлеть на каждой поцелуй.
Слегка приподняв юбку, она подвинула поближе к камину ножку в изящной туфельке, и в свете огня под платьем обозначился силуэт ее стройных лодыжек.
Его сердце учащенно забилось, и он не смог отвести взгляд.
«Боже, да она превосходно сложена, у нее округлые икры и бедра, к которым мужчину так и тянет прикоснуться! В ней нет и следа модной худобы. Кто соблазнится этими костлявыми худышками, увидев роскошные пышные формы?»
В этот момент Далия обернулась, и взгляды их встретились. Лорд Кирк невольно зарделся и пробормотал:
– Вы стоите слишком близко к пламени. У вас загорится юбка.
Прозвучало это резко, даже грубо, Далия тоже покраснела, но отступила на шаг от огня, тем самым избавив Кирка от танталовых мук – созерцать ее просвечивавшую сквозь платье фигуру.
Видя, как она скривила губы, Кирк понял, что снова ее разозлил.
– Простите, если я сказал слишком резко, но мне очень бы не хотелось, чтобы на вас загорелось платье.
«На самом деле, это я сейчас чуть не загорелся».
– Мне не нравится, что вы вечно злитесь на меня.
– Я не злюсь.
Однако он ее не убедил.
– Это на самом деле так. Я просто беспокоился. – «И невероятно возбудился». – Поэтому давайте поговорим о моем «плане», как вы это окрестили.
– Давайте. Я передумала в этом участвовать, потому что это неразумно. Кроме того, усовершенствовав подобный навык с вами, вовсе не обязательно, что я смогу использовать его с кем-нибудь еще.
Верно, целовать Далию совсем не то, что других. Да и не нужны ему были другие. Это лорд Кирк знал точно.
Иное дело Далия. И отнюдь не потому – как непременно подумали бы многие сентиментальные люди – что он в нее «влюблен», нет. Староват он для подобных глупостей, хотя и вовсе не бесчувствен. Ибо кроме взаимопонимания между ними зарождалось взаимное физическое влечение, и этого нельзя было не заметить и не признать. Именно это и было куда более убедительным доказательством в пользу необходимости дальнейшего развития отношений, чем просто общность их интересов.
Он смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц.
– Боюсь, мы всех распугаем, если, целуясь, продолжим сталкиваться лбами с нашими партнерами и натыкаться на их зубы.
– Этого не случится. В следующий раз я буду осторожнее.
После этих ее слов о «следующем разе» ему захотелось вскочить и заорать, но он сдержался и лишь пожал плечами.
– Может, у вас и будет все хорошо, однако у меня нет ни малейшего желания выставлять себя на посмешище, и мне во что бы то ни стало надо справиться со своей неумелостью. И если помочь не захотите вы, я попрошу кого-нибудь еще.
Кирк сказал наобум, однако Далия заинтересованно взглянула на него.
– Кого?
– Не знаю. Поскольку у нас был уговор, я об этом не думал, однако уверен, что найду помощницу.
Затаив дыхание, он ждал ее реакции. Но вместо того чтобы отступиться, Далия гневно посмотрела на него и прошла мимо так быстро, что у ее лодыжек закрутились юбки.
– Постойте! – Лорд Кирк поднялся с кресла и, хромая, устремился за ней. – Далия, прошу вас… Мы сегодня встретились с вами, и я не могу просто так вас отпустить.
Услышав эти слова, Далия остановилась. Она опустила голову, и он увидел, что сегодня ее густые волосы подняты так, что взору открывается нежная шея. Боже, как мучительно ему хотелось прижаться к ней губами! Чтобы Далия вздрогнула от желания, и…
– Далия, пожалуйста. Я постараюсь… – Он тяжело вздохнул.
Далия прижала ладонь ко лбу. Сердце у нее невольно екнуло. Не все из окружения герцогини понимали и принимали его резкость, а кое-кто даже над ним насмехался. Ее руки сжались в кулаки. Он уже столько пережил, потеряв жену, сражаясь один на один с постигшим его горем, с увечьем… Он заслужил как минимум уважения и вежливого отношения, и ему необходимо помочь.
Она глубоко вздохнула и обернулась к нему.
– Если вы хотите, чтобы мы и впредь оставались друзьями, вы должны прекратить… – Она развела руками. – Вы должны прекратить это.
– Что именно?
– Для начала прекратить мне приказывать, словно я один из лакеев, стоящих на страже у дверей.
– Я им не приказывал, я их подкупил.
– В таком случае вы поступили с ними куда любезнее, чем со мной.
– Я все усложнил? – Кирк провел рукой по волосам.
Она не могла не заметить его растерянность.
– Усложнили, но это не важно. Я по своей воле решила не участвовать в вашем сомнительном плане. Нам нельзя оставаться наедине даже сейчас.
– Дверь открыта.
– Да. Именно благодаря этому мы хоть как-то защищены, хотя в любой момент здесь может оказаться кто-то из гостей и решить, что… – Она обреченно махнула рукой.
– Понимаю.
Он потер шрам на щеке.
Далия подумала, машинальный ли это жест или нет. Она еще несколько месяцев назад обратила внимание, что всякий раз, когда Кирк чем-то озадачен, он проводит пальцами по шраму, словно это помогает ему прояснить мысли.
Ее сердце немного смягчилось. Он так старался и уже сильно переменился: взять хотя бы одежду или прическу. До сих пор временами грубоватые его манеры, тем не менее, улучшились, причем сильно. Одно лишь то, что он соизволил заметить, что она озябла, было колоссальным достижением в сравнении с его прежней самоуглубленностью отшельника, которому даже в голову не приходило, что и другие тоже, как и он, имеют право испытывать голод, чувствовать холод или жару.
«Он старается. Для того, кто никогда не прилагал усилий, это дорогого стоит».
– Кирк, попытайтесь понять. – Далия вздохнула.
– Я лишь хочу успеха – для нас обоих.
– К сожалению, ваша идея практиковаться в поцелуях приведет только к трагедии, с кем бы вы ни решили этим заняться.
Эти слова отчего-то оставили на ее языке горький привкус.
В его темных глазах вспыхнули веселые огоньки.
– Дорогая, до чего только не доводят поцелуи. Трагедия – лишь один из исходов. – И Кирк прочел неожиданно глубоким бархатным голосом:
