Разумеется, ему было явно не до декламации и тем более не до ее очередности, но отделаться от леди Шарлотты не было решительно никакой возможности, а когда ему это все же каким-то образом удалось, Далия срочно понадобилась герцогине, которая увела ее из гостиной.
Закрывая за собой дверь в гостиную, герцогиня намеренно посмотрела лорду Кирку прямо в глаза, и он увидел в них ничем не прикрытое ликование. И тут до него наконец дошло, что все его неудачи были явно неспроста: леди Шарлотта с ее светлостью намеренно ограждают Далию от встреч с ним.
С этим лорд Кирк смириться никак не мог. Пусть разверзнутся Небеса, но он изыщет способ встретиться с Далией наедине, и пусть ради этого ему придется послать к дьяволу весь пресловутый этикет и поступить явно вопреки воле своей крестной.
После вмешательства герцогини он чувствовал себя подло обманутым. Ведь если разобраться, ей следовало ему помогать, а не ставить палки в колеса. Расстроенный и переполняемый чувством обиды, лорд Кирк направился к себе в покои. Заворачивая за угол коридора, он вдруг ощутил жгучую боль в ноге и даже невольно застонал. Отбросив трость, на которую опирался, он обеими руками схватился за ногу и стал массировать болезненный участок, как его наставлял Маккриди. На лбу выступила испарина.
«Да, прав Маккриди – лучше преодолеть себя и потерпеть немного сейчас, чем ничего не предпринимать и проковылять остаток жизни никчемным калекой».
Медленно, очень медленно острая боль в икре сменилась ноющей. Стиснув зубы, лорд Кирк выпрямился и попытался отдышаться. Маккриди не раз говорил ему, что болезненные судороги мышц и тканей рубца доказывают то, что поврежденные ткани стремятся достичь прежней длины, иными словами, находятся в процессе роста. Несомненно, это благоприятный признак. Однако боль при этом была настолько невыносимой, что приходилось делать над собой воистину титанические усилия, чтобы воспринимать ее как благо, а не муку.
Шумно дыша, лорд Кирк нагнулся, чтобы поднять упавшую трость, и продолжил путь. Уже подходя к дверям своих апартаментов, он услышал за спиной странные звуки и оглянулся. Серая собачонка, однажды уже спугнувшая их с мисс Балфур, когда они целовались в библиотеке, высунув язык, семенила по коридору вслед за ним.
– Ну, чего тебе понадобилось? – Остановившись, Кирк оперся о трость.
Собака, повиливая хвостом, многозначительно смотрела на дверь в его покои.
– Нечего тебе там делать. И потом, откуда тебе известно, что я именно здесь живу?
Собачка заскулила.
Он присмотрелся к животному. М-да, жирновата.
– Твоему хозяину следовало бы не закармливать тебя. Так никуда не годится.
Пес тяжело уселся на задние лапы и высунул язык, судя по всему, ничуть не смущенный высказанной только что прямо в глаза правдой, и снова с надеждой посмотрел на дверь.
– Сказал нет, значит, нет. – Кирк ткнул пальцем в собачье пузо. – Видел я, как ты выпрашиваешь подачки у стола. Это непростительно. Вчера вечером герцогиня дала тебе столько, что на четверых таких, как ты, с лихвой хватило бы, и ты в одиночку все умял. И вдобавок кости по ковру разбросал.
Собака оскалилась, и ее оскал удивительным образом напомнил улыбку.
– Отправляйся к своей хозяйке. Терпеть не могу собак.
Пес яростно замотал хвостом, будто не веря Кирку.
– Я вот думаю, кто из нас глупее: наверно, я, поскольку тебя увещеваю. Хватит с тебя! Убирайся к своим приятелям и хозяевам! Небось уже заждались.
Повернувшись, Кирк вошел к себе и захлопнул дверь.
– Ах, это вы, милорд. – Маккриди убирал в шкаф стопку только что отглаженных галстуков. – Я тут разбираюсь с вашей одеждой на вечер.
– Передай, чтобы обед принесли ко мне в комнату. Я спущусь только после обеда и после того, как кончится эта дребедень с чтением вслух.
Кирк потерял всякую надежду встретиться с Далией с глазу на глаз, пока леди Шарлотта и герцогиня были рядом.
– А что за чтение вслух, милорд?
– Это идея леди Шарлотты и герцогини. Они пожелали занять гостей после обеда.
– Ну, так вроде и неплохой вечер может получиться.
– Для кого как. Лично мне все это не подходит. Был момент, когда я дал слабину – согласился прочесть одно стихотворение. А теперь увольте, решил никуда не идти. Отправлю записку ее светлости: так, мол, и так, не могу и все.
Слуга кивнул.
– Скажу герцогине, что у вас голова разболелась. Надо ж все-таки и причину какую-то указать, иначе невежливо получается.
– К дьяволу вежливость! Все беды из-за этой распроклятой вежливости! Никогда не получишь то, что желаешь.
Кирк плюхнулся в кресло, кинув трость к поставке для ног.
– Вы, как видится, немного не в духе, милорд. Уже второй день вы сам не свой. Не дай бог, это у вас затянется надолго, – вздохнул Маккриди.
Кирк от души пожалел, что у него болит нога, иначе бы непременно пнул подставку для ног.
– Мисс Балфур, – бросил он.
– Ах вот оно что! Та, о ком вы думаете?
– Да, она. И еще я думаю, что неплохо было бы ее высечь.
– Вы уж не серчайте, милорд, но я все же осмелюсь спросить: а отчего вы так думаете о ней? О мисс Балфур?
Кирк нахмурился.
– Несколько дней назад она вызвала на дуэль кое-кого из гостящих здесь леди.
Брови Маккриди взметнулись вверх.
– Простите меня, милорд, но вы сказали «на дуэль»?
– Да. И оружием выбрала ракетку для игры в бадминтон. – Откинувшись на спинку кресла, Кирк посмотрел на слугу. – Только не прикидывайся, что впервые об этом слышишь. Потому что ты не мог не знать того, о чем судачили повсюду в этом доме.
– Ну да, я что-то такое слышал. – Стоило лорду Кирку наморщить лоб, как Маккриди поспешно добавил: – Но я же не слепой и видел, что вы ни о чем таком и слышать не желаете. Поэтому и не заговаривал.
– И сейчас тоже ничего не желаю слышать. Из-за этой проклятой дуэли, на которой все до единого из этого замка присутствовали, я выставлен объектом всеобщего сочувствия.
– Ну, в этом ничего такого и нет.
– Только сегодня утром двое джентльменов – джентльменов, обрати внимание, Маккриди – чуть не передрались перед завтраком из-за того, кому первому открыть передо мной дверь в столовую.
Слуга недовольно поморщился.
– Вот видишь. Я выскочил вперед и распахнул двери перед ними. И это лишь один пример. Вдруг все стали обходиться со мной так, будто я немощный калека. Исключая разве что мисс Балфур. У той и минутки не находится побеседовать со мной.
«Не говоря уже о моей крестной, которая ведет себя так, будто перешла в стан врагов».
Слуга любовно распрямил на постели темно-синий шелковый сюртук.
