— Справедливо, — сказал мистер Беннет. — Однако весьма утешительно думать, что, какой бы тебе ни выпал жребий, у тебя есть любящая мать, которая извлечет из него все возможное. Общество мистера Уикхема очень помогало рассеивать уныние, в которое недавние превратности судьбы ввергли многих членов лонгборнской семьи. Они часто виделись с ним, и к прочим располагающим к нему качествам добавилась и ничем не стесненная откровенность. Все, о чем он тогда поведал Элизабет, теперь стало всеобщим достоянием — его права, попранные мистером Дарси; гонения, которые ему пришлось претерпеть от этого последнего, подробно обсуждались, и все с удовольствием думали о том, что мистер Дарси, им всегда не нравился, когда они еще ничего не знали.
Только мисс Беннет была способна полагать, что, вероятно, есть смягчающие обстоятельства, неизвестные хартфордширскому обществу. Ее кротость и глубокая искренность всегда искали оправдания для других, напоминали о возможности ошибки; но все остальные судили мистера Дарси как худшего из людей.
Глава 25
После недели, потраченной на изъявления любви и планы грядущего счастья, настала суббота и разлучила мистера Коллинза с его любезной Шарлоттой. Однако для него муки расставания могли смягчаться приготовлениями для приема молодой жены, ибо он имел основания полагать, что вскоре после его следующего приезда и Хартфордшир будет назначен день, который сделает его счастливейшим из смертных. Он попрощался со своими родственниками в Лонгборне с теми же церемониями, что и прежде, вновь пожелал своим прелестным кузинам здоровья и счастья, а их отцу обещал еще одно письмо с выражением своей признательности. В следующий понедельник миссис Беннет имела удовольствие принять своего брата и его жену, которые, как обычно, приехали провести Рождество в Лонгборне. Мистер Гардинер был умным человеком с манерами джентльмена, далеко превосходивший сестру и качествами своей натуры, и образованностью. Сестрицам мистера Бингли было бы трудно поверить, что человек, который занимался торговлей и жил в двух шагах от собственных складов, мог быть столь воспитанным и приятным во всех отношениях. Миссис Гардинер, на несколько лет моложе миссис Беннет и миссис Филипс, была доброй умной женщиной с превосходным вкусом и пользовалась большой любовью всех своих лонгборнских племянниц. Между ней и двумя старшими привязанность была особенно теплой, и они часто гостили у нее в столице.
По приезде первым делом миссис Гардинер было раздать подарки и описать новейшие моды. Когда оно завершилось, вторым ее делом было в свою очередь сидеть и слушать. У миссис Беннет имелось много горестей, о которых следовало рассказать, и еще больше причин для жалоб и сетований. C тех пор, как она в последний раз виделась с сестрой, с ними со всеми обошлись очень жестоко. Две ее дочери, казалось, вот-вот выйдут замуж, и все кончилось ничем.
— Я не виню Джейн, — продолжала она, — потому что Джейн вышла бы за мистера Бингли, если бы могла. Но Лиззи! Ах, сестрица! Так тяжко думать, что теперь она уже могла быть женой мистера Коллинза, если бы не ее вздорное упрямство. Он сделал ей предложение в этой самой комнате, а она ему отказала. И вот теперь леди Лукас выдаст дочку раньше меня, а лонгборнское имение так и осталось майоратом. Лукасы очень хитрые люди, сестрица. Только и думают, как бы прибрать к рукам все, что сумеют. Мне не по душе говорить о них так, да что поделать. У меня нервы разыгрываются, и мне дурно становится из-за такой дерзкой непокорности в собственной семье и из-за соседей, которые только о себе и думают, нет чтобы подумать о других! Однако твой приезд в такое время — великое для меня утешение, и я очень рада была услышать то, что ты рассказывала о длинных рукавах.
Миссис Гардинер, которая уже знала большую часть этих новостей из писем Джейн и Элизабет, сказала в ответ два-три ничего не значащих слова и, из жалости к племянницам, перевела разговор на другую тему.
Однако потом, оставшись наедине с Элизабет, она к ней вернулась.
— Видимо, это была бы прекрасная партия для Джейн, — сказала она. — Мне жаль, что все кончилось ничем. Но подобное встречается так часто! Молодой человек вроде мистера Бингли, если судить по твоему описанию, легко влюбляется в хорошенькую девушку на несколько недель, а затем, если случай их разлучает, столь же легко ее забывает. Такое непостоянство совсем, совсем не редкость.
— По-своему прекраснейшее утешение, — сказала Элизабет, — но не для нас. Мы страдаем не по воле случая. Не так-то часто бывает, чтобы вмешательство друзей убедило бы молодого человека, обладателя собственного независимого состояния, забыть о девушке, в которую он был безумно влюблен всего лишь несколько дней назад.
— Выражение «безумно влюблен» настолько избито; настолько неопределенно и неточно, что оно мне ничего не говорит. Его столь же часто употребляют для описания чувства, возникшего после получасового знакомства, как и настоящей сильной и постоянной любви. Так насколько безумной была любовь мистера Бингли?
— Я никогда не видела более многообещающей склонности. Он совсем не обращал внимания на других, видел и слышал только ее. При каждой их новой встрече это становилось все заметнее и определеннее. На собственном балу он обидел двух-трех барышень, не пригласив их танцевать, и я сама дважды заговаривала с ним и не получала ответа. Могут ли быть более ясные признаки? Ведь невежливость ко всем окружающим — это же самая суть любви?
— O да! Той любви, которой, по моему мнению, пылал он. Бедняжка Джейн! Мне так ее жаль — ведь с ее характером она вряд ли скоро оправится. Уж лучше бы это случилось с тобой, Лиззи! Ты бы куда раньше излечила свою рану смехом. Но как ты думаешь, удастся ли ее уговорить уехать с нами, когда мы вернемся? Перемена места может помочь, да не помешает и немножко отдохнуть от родительского дома.
Элизабет предложение тетушки чрезвычайно обрадовало, и она не сомневалась, что ее сестра тотчас согласится.
— Надеюсь, — прибавила миссис Гардинер, — что мысли об этой молодом человеке ей не помешают. Мы живем совсем в другой части столицы, все наши знакомства в совсем разных кругах, и, как тебе известно, мы очень мало выезжаем, так что весьма маловероятно, что они могут встретиться. Разве только он сам приедет сюда с визитом.
— Вот это совершенно невозможно, так как он теперь находится под полным влиянием своего друга, а мистер Дарси не потерпит, чтобы он отправился с визитом к Джейн в эту часть Лондона! Милая тетенька, как вы могли вообразить подобное? Быть может, мистер Дарси и слышал, что в Лондоне есть Грейсчерч-стрит, но он сочтет, что и за месяц не отмоется от вульгарности, если ступит туда хоть ногой. A мистер Бингли, поверьте, без него и шагу не ступит.
— Тем лучше. Надеюсь, они не встретятся. Но ведь Джейн переписывается с его сестрой? Вот ей будет необходимо навестить ее.
— Она просто положит конец своему знакомству с Джейн.
Однако вопреки уверенности, с какой Элизабет высказала это предположение вместе с даже еще более интересным, что мистеру Бингли мешают увидеться с Джейн, она ощутила тревогу, после некоторого раздумья убедившую ее, что она не считает положение совершенно безнадежным. Ведь было вполне возможно, а иногда ей казалось — так и очень вероятно, что его любовь вновь пробудится, а влияние его близких будет побеждено более естественным влиянием красоты и душевной прелести Джейн.
