Элизабет объяснила причины своих умолчаний. B то время она опасалась упоминать про Бингли, а неуверенность в собственных чувствах заставляла ее избегать упоминаний и о его друге. Однако больше она не собиралась скрывать от Джейн, какую роль он сыграл в замужестве Лидии. Все было поведано, и половина ночи промелькнула в разговорах.
— Боже милосердный! — воскликнула миссис Беннет на следующее утро, стоя у окна. — Опять этот докучный мистер Дарси сопровождает нашего дорогого Бингли! Почему он зачастил сюда, несносный? A я-то думала, он отправится стрелять птиц или еще куда-нибудь и не станет больше досаждать нам своим обществом. Ну что остается делать? Лиззи, ты должна будешь опять пойти с ним погулять, чтобы он не мешал Бингли.
Элизабет еле удержалась от смеха, услышав столь приятное распоряжение, однако ее очень рассердило, что маменька постоянно награждает его столь нелестными эпитетами.
Едва гости вошли, как Бингли поглядел на Элизабет столь выразительно и пожал ей руку с такой теплотой, что нельзя было усомниться в его осведомленности. И вскоре он сказал громко:
— Миссис Беннет, у вас тут не осталось больше живописных дорожек, чтобы Лиззи могла снова заблудиться?
— Я бы посоветовала мистеру Дарси и Лиззи с Китти пройтись сегодня до Оукхемского холма. Прекрасная долгая прогулка, и мистер Дарси еще не видел, какой оттуда открывается вид.
— Отличная мысль, — заметил мистер Бингли, — но я уверен, что для Китти такая прогулка слишком утомительна. Ведь правда, Китти?
Китти призналась, что предпочла бы остаться дома, а Дарси объявил, что очень не прочь полюбоваться видом с Оукхемского холма. Элизабет не стала возражать.
Когда она поднялась к себе, чтобы переодеться для прогулки, миссис Беннет последовала за ней со словами:
— Мне очень жаль, Лиззи, что тебе придется одной занимать этого несносного человека, но ты потерпишь? Это ведь только ради Джейн, знаешь ли; да и поддерживать разговор с ним тебе вовсе не обязательно, ну, словечко-другое и все, а потому не огорчайся так!
Во время прогулки они условились, что вечером Дарси испросит согласие мистера Беннета, а объяснение с матерью Элизабет взяла на себя. Она никак не могла решить, как примет ее маменька такую новость, и порой ей казалось, что, возможно, его богатства и высокого положения окажется недостаточно, чтобы преодолеть ее отвращение к нему. Тем не менее одно сомнений не вызывало: будет ли она бурно возражать против их брака, или столь же бурно ликовать, в любом случае выражение ее чувств не сделает чести ее здравому смыслу и манерам, и Элизабет было столь же нестерпимо думать, что мистер Дарси услышит первые излияния ее восторга, как и первые возгласы неодобрения.
Вечером, вскоре после того, как мистер Беннет удалился в библиотеку, она увидела, как мистер Дарси встали последовал за ним. Ее охватило сильнейшее волнение. Она не опасалась возражений отца, но он почувствует себя несчастным, и ее терзала мысль, что причиной явится она, что она, его любимица, ранит его своим выбором, пробудит в нем страх за ее судьбу, сожаления… И она мучилась, пока мистер Дарси не вернулся. Тут, взглянув на него, увидев его улыбку, она немного ободрилась. Через минуту он подошел к столу, за которым она сидела рядом с Китти, и, сделав вид, будто восхищается ее рукоделием, сказал шепотом:
— Подите к вашему папеньке, он ждет вас в библиотеке.
Она тотчас направилась туда.
Ее отец расхаживал взад и вперед, лицо у него было очень серьезными озабоченным.
— Лиззи, — сказал он, — что ты делаешь? Или ты сошла с ума, что дала согласие этому человеку? Ведь ты же всегда его ненавидела?
Как ей хотелось, чтобы ее прежнее мнение о Дарси было более разумными выражала бы она его более умеренно! Это спасло бы ее от тягостнейших объяснений и признаний, обойтись без которых теперь было невозможно, и она с некоторым смущением заверила мистера Беннета в своем расположении к мистеру Дарси.
— Иными словами, ты твердо решила выйти за него. Да, разумеется, он богат, и у тебя будут более дорогие наряды и более дорогие экипажи, чем у Джейн. Но сделают ли они тебя счастливой?
— У вас есть другие возражения, — спросила Элизабет, — кроме уверенности, что я к нему равнодушна?
— Никаких. Мы все знаем, что он неучтивый гордец, но это ничего не значило бы, если бы он тебе правда нравился.
— Но так и есть, он мне очень нравится, — ответила она со слезами на глазах. — Я люблю его. И в нем нет ни малейшей гордыни. Он всем хорош. Вы не знаете, каков он на самом деле, и, умоляю, не причиняйте мне боли, говоря о нем в таком тоне!
— Лиззи, — сказал ее отец, — я дал ему мое согласие. Он ведь такой человек, какому я ни в чем не посмел бы отказать, чего он снизошел бы попросить. И теперь даю мое согласие тебе, если ты твердо решила выйти за него. Но разреши мне один совет: хорошенько подумай. Я знаю твой характер, Лиззи. Я знаю, что жить счастливо и безмятежно ты сможешь, только если будешь истинно уважать своего мужа, если будешь верить в его превосходство над собой. Твои живость и веселость в неравном браке станут для тебя источником большой опасности. Тебе вряд ли удастся избежать осуждения и горестей. Дитя мое, избавь меня от печали наблюдать, как ты не находишь в себе сил уважать спутника своей жизни. Ты не отдаешь себе отчета в том, что делаешь.
Элизабет в еще большем расстройстве ответила ему с глубочайшей серьезностью и убеждением, вновь и вновь заверяя его, что выбрала мистера Дарси всем сердцем, рассказав о том, как постепенно переменилось ее отношение к нему, сообщив о своей неколебимой уверенности в том, что его чувство это не минутное увлечение, но выдержало проверку долгих месяцев без надежды на взаимность, и, с жаром перечислив все его лучшие качества, она сумела победить недоверчивость отца и примирить его с мыслью об этом браке.
— Что же, радость моя, — сказал он, когда она умолкла, — мне нечего тебе возразить. Если все это действительно так, он тебя заслуживает. Я бы не расстался с тобой, моя Лиззи, не отдал бы тебя менее достойному.
Чтобы окончательно завоевать для Дарси его доброе мнение, она затем рассказала ему обо всем, что Дарси по собственному побуждению сделал для Лидии. Он слушал ее в полном изумлении.
— Поистине нынче вечер чудес! Так, значит, все устроил Дарси: сосватал их, дал денег, уплатил долги этого подлеца и купил ему патент! Ну, тем лучше. Это спасает меня от множества неприятных хлопот и необходимости на всем экономить. Будь я обязан этим твоему дяде, то должен был бы вернуть ему его деньги и вернул бы. Однако эти неистовые молодые влюбленные желают все делать по-своему. Завтра я предложу ему вернуть долг, он будет бешено возражать, бурно уверять в своей любви к тебе, на чем дело и кончится.
Тут он вспомнил, как она смущалась, когда он несколько дней назад читал ей письмо мистера Коллинза, и, посмеиваясь над ней, наконец разрешил ей уйти, сказав напоследок:
— Если какие-нибудь молодчики явятся предложить руку и сердце Мэри и Китти, пошли их сразу сюда, я ведь сейчас ничем особенно не занят.
