— Нет.
— Большое вам спасибо, Иосиф Владимирович, что решили добровольно помочь следствию. Продолжайте, Клавдия Васильевна, — мило улыбнулся Чапай. — А мы послушаем.
— Фамилия, имя, отчество? — повторила Клавдия.
Худовский ответил на все вопросы, которые полагались для заполнения шапки протокола.
Теперь он был тих, но явно раздражен.
— Расскажите, пожалуйста, как было дело, — попросила Дежкина.
— Я подробно изложил происшедшее в заявлении. Но могу повторить, если вам так уж необходимо. Находясь в гуще народа, знакомясь с трудом и отдыхом российской молодежи…
— Вы имеете в виду бар гостиницы «Орленок»? — без нажима спросила Клавдия.
— Это не важно! — тут же вскинулся Худовский. — Да, это было в баре…
— Понятно, — кивнула Клавдия, — продолжайте.
— Я был избит двумя наемниками неизвестных мне, но вполне угадываемых политических сил.
— Это произошло в самом баре? — поинтересовалась Клавдия.
— Нет. Я вышел на улицу подышать свежим воздухом. И тут на меня напали.
— Сколько их было?
— Четверо или пятеро, не помню. Но это были…
— Милиция уже задержала нападавших. Правда, их было двое, — успокоила Худовского Клавдия.
Почему-то эта новость Худовского встревожила, а не обрадовала.
— А вы однозначно уверены, что это они? Знаете, в сомнительной чести избить самого Худовского могут признаться многие…
— Мы проверим, — сказала Клавдия, хотя у нее-то никаких сомнений не было. — Так где конкретно произошло нападение?
— В сквере напротив гостиницы.
— Вы там были один?
— Мои охранники отстали, — угрюмо сказал депутат.
— Простите, а кроме охранников?
Худовский стрельнул глазами в Дежкину. Понял сразу, что отпираться не стоит.
— Нет. Я был там с активным деятелем нашей партии.
— Если можно, назовите.
— Низовцева… А какое это имеет значение?
— Так-так-так… Клава, ты в самом деле… Это что — имеет значение? — наконец вступил в разговор Малютов.
— Действительно, какое это может иметь значение… — пожала плечами Клавдия. — Значит, вы хотели бы провести опознание нападавших? — спросила она.
— Нет! Мне некогда. Я все описал однозначно. — Худовский вдруг встал. — Если у вас будут еще вопросы, позвоните моему секретарю.
Опять всей компанией вышли провожать лидера до дверей прокуратуры. Клавдия успела отметить, что охранники были уже другие. Впрочем, мало чем отличались от прежних.
Только когда лидер НДПР, проведя быструю пресс-конференцию перед многочисленными корреспондентами, сел в машину и отчалил, Малютов дал волю своим чувствам.
— Так-так-так! Это что, провокация? Вы на чью мельницу воду льете?! — гремел он на Чапая и Клавдию, уведя их в свой кабинет. — Да вы знаете, что этот клоун с нами сделает?! Вы что тут устроили?!
— Бог не выдаст, свинья не съест, — хитро прищурился Чапай. — Все по закону. Или вы хотите…
— Ты мне, Вася, тут не вешай лапшу…
— Игорь Иванович, а вы знаете, зачем Худовский приходил? — тихо спросила Клавдия. — Ведь сам же пожаловал.
— Ну и зачем?
— Предвыборная кампания, — пожала плечами Клавдия, — это же ясно. А били его двое мальчишек. Ни о какой политике они и думать не думали. Говорят, что он приставал к их Мартыш… простите, девушке. Впрочем, тут еще надо разобраться. Но политического покушения при всем желании я вам не нарисую.
Малютов только руками развел.
— Едрит твою, Дежкина, смелая ты баба! — без восхищения сказал он. Но улыбнулся-таки. — Ладно, свободна, иди работай…
— Есть! — не без удовольствия откозыряла Клавдия.
Пятница. 10.44 — 11.25
— Так-так-так! — всплеснул руками Левинсон, не успела Клавдия переступить порог кабинета. — Жанна д’Арк московского разлива!
— «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет»!
Чубаристов сидел на своем месте и тоже радостно подмигивал Клавдии.
— Привет, госпожа следователь! — встал он. — Ты тут бушуешь?!
— Привет, Виктор, это ты? — обрадовалась Клавдия.
— Вопрос интересный, но я все-таки отвечу. Да, это я!
— Рассказывай, Виктор Сергеевич! — нетерпеливо заерзал Левинсон. — Знаешь, Америка — это сказка для взрослых. Люблю ее слушать.
— Ой, погоди, Витя, не начинай. Мне надо тут звоночек сделать. Берковича не видели?
— У себя, — ответил Левинсон.
Клавдия набрала номер. Трубку подняли сразу же.
— Евгений Борисович, это Дежкина, не в дружбу, а в службу, зайдите ко мне, пожалуйста.
— Бегу, — рассмеялся Беркович.
— Ну-ну, — положила трубку Клавдия. — Что там? Гольфмана арестовал?
— Да не было там никакого Гольфмана, — махнул рукой Чубаристов. — Зря промотался. Хотя не совсем зря. Встретил кое-кого из старых знакомых.
— Да ты про Америку, Витя, про Америку! — взмолился Левинсон.
— А Беркович тебе зачем? — не обратил внимания на пресс-секретаря Чубаристов.
— Нашла я, Виктор Сергеевич, на улице пацана, — стала телеграфно объяснять Дежкина. — Мать у него пропала. А отчим мальчика что-то путался все, нес какую-то околесицу, мол, никуда не пропала, на работу ушла. Пьет этот отчим сильно. А на следующий день и сам исчез. Участковый в доме посмотрел — вещички он свои забрал. Вот думаю, надо его искать.
— А давно надо было, — кивнул Чубаристов. — Он, поди, и грохнул болезную.
— Да вот и я теперь думаю.
Клавдия вспомнила отчетливо тот день, когда привела Витеньку на Веерную. Почему она сразу не забила тревогу?
— Так ты будешь про Америку? — прямо-таки завыл Левинсон.
— Потом-потом…
— И еще, понимаешь, какая штука, — сказала Клавдия, — участковый в гараже нашел лопату со следами свежей земли…
— Ну, Клавдия, — раскинул руки Чубаристов, — я тебя не узнаю… Это ж ежу понятно! Чего ты ждала?
— Да-да, — кивнула Дежкина. — Не знаю, ждала чего-то…
— Ай, ну вас, зануды! — Левинсон обиженно поднялся из кресла. — Все дела, дела…
И исчез.
— А пацан что?
— У меня живет. Хороший мальчишка…
— Вот и найди его отчима. А мать…
Чубаристов не закончил, потому что дверь открылась и вошел Беркович.
— Клавдия Васильевна, по вашему приказанию…
