— Анекдот знаешь? Утром «новый русский» подходит к своему «мерседесу», только за ручку взялся, а «мерседес» ка-ак рванет — в мелкие кусочки. Тот стоит — прямо воет:
— У меня же там три шубы было по двадцать штук! Компьютеров штук на пятьдесят. Бриллиантов в бардачке штук на сто!..
Бабка подходит:
— Ой, милый, у тебя же руку оторвало!
— А-а-а! Еще и «Роллекс» золотой!!!
— Ужас какой, — сказала Клавдия.
— Это не ужас, это анекдот! — расхохотался Левинсон. — А вот я тебе расскажу ужас. У мужика машину угнали. Он, естественно, идет в милицию. Там дело заводят. Ну, мурыжат, как принято, а мужик настырный. Ходит и ходит. Ему уже даже стали грозить: придешь еще раз, в каталажку засадим. За мелкое хулиганство. А ему — хоть бы хны. Жалобы строчит, в прокуратуру бегает. Ну, склочник. А один раз приходит в это самое отделение милиции, а его машина во дворе стоит.
Он обрадовался несказанно, за руль сел, завел и уехал.
А вечером к нему домой — наряд. Ты тачку украл! Как? Это моя! Это не твоя, а начальника отделения. Вот и все документы налицо!
— Ужас, — снова сказала Клавдия.
— Да? — удивился Левинсон. — А мне показалось — смешно…
Левинсон просидел у Клавдии часа полтора.
Но не успела Клавдия открыть дверь, как в кабинет ворвался Игорь Порогин.
— С ума сойти, Клавдия Васильевна, — начал он прямо с порога. — Такая непруха!
— Что случилось, Игорек?
— Из-под носа гадов упустил! Из-под самого носа, — хлопнул о стол шапкой Порогин.
Оказалось, что Игорь до вечера искал церковного сторожа. Тот завеялся куда-то, а куда — никто не знал. И пока Игорь бродил вокруг церкви, преступники ухитрились снова в нее забраться и опять стащили иконы.
— Я же на полчаса только отлучился, пошел бутерброд перехватить! — сокрушался парень.
Еще часа два Клавдия подробно обсуждала с Игорем все детали церковного ограбления.
Когда глянула на часы — ахнула.
— Все-все! Домой! — заторопилась она. — Мои там, поди, извелись уже!
По дороге Клавдия обошла несколько магазинчиков, купила подарки и хотела уже сесть в троллейбус, но кто-то взял ее вдруг за полу пальто и спросил:
— Тетя, усъугу хочешь?
— Чего? — не поняла Клавдия.
— Усъугу.
— Услугу? — наконец поняла Клавдия.
Это был мальчишка — года четыре, не больше. Пальтецо, шапочка вязаная, руки глубоко в карманах.
— И какую же услугу? — улыбнулась Клавдия.
— А какую скажешь. Мне деньги нужны.
— Зачем же тебе деньги?
— Надо, — серьезно сказал мальчишка.
— А не поздно ли ты тут услуги оказываешь? — мягко спросила Клавдия.
— А скоко въемени?
— Время позднее, дети уже в постелях спят. А ты почему не в постели?
— Мамку жду.
— Где? Здесь?
Мальчик оглянулся, пожал плечами.
— Нет, здесь ее, навеэное, нету. Я, навеэное, потеялся, — сказал он спокойно.
Клавдия взяла мальчика за руку.
— А куда твоя мама пошла?
— На ааботу.
— Куда, на работу? — заволновалась Клавдия.
Мальчик долго молчал, а потом вдруг скривил губы и всхлипнул.
— Та-ак! — У Клавдии сжалось сердце. — А давно она ушла?
— Утвом… Я в садике быу, — заплакал мальчик уже в голос. — А мама на ааботу пошуа — и нету-у-у!..
Они стояли возле остановки троллейбуса. Мимо бежали люди, никто мальчишку не искал.
— А где ты живешь?
— Я кушать хочу! — плакал мальчик.
Клавдия решала всего секунду. Потом решительно подхватила мальчишку на руки и вошла в троллейбус. Благо, свободные места были, и до дому они ехали сидя. Мальчик жевал пирожки, весело болтал, безбожно коверкая слова, а Клава соображала, как поступить дальше. И еще ей почему-то в конце этого муторного дня было хорошо.
Пятница — суббота. 23.37 — 0.00
Первое, что кольнуло Клавдию смутной тревогой, — Федор еще не возвращался.
— А это кто? — опешила Ленка, увидев рядом с матерью смышленую мордочку мальчишки.
— Витя Кокошин, четые года, — ответил гость, по-хозяйски снимая пальто и сапожки. — А где у вас тут ууки моют?
— Ма, это кто такой? — спросил Максим, выглянув из своей комнаты.
— Потом-потом, — сказала Клавдия. — Надо сначала мальчишку накормить.
Она метнулась на кухню.
— Помогите мне! — позвала она детей.
И стала метать на стол все, что было в холодильнике.
— У нас что, праздник сегодня? — опешил сын.
— И не один. Ну-ка вот это разогрейте, это порежьте, накройте красиво, а я сейчас.
Витя уже помыл руки и теперь внимательно осматривал квартиру.
Клавдия проводила его в Ленкину комнату, дала старые детские книжки, а сама уселась к телефону.
— Алло, дежурный МВД по Москве слушает.
— Здравствуйте, Петр Иванович, Дежкина, помните?
— А! Госпоже следовательнице! Что в такой час тревожит прокуратуру?
— Петр Иванович, посмотри там, никто сегодня не заявлял о пропаже ребенка? Витя Кокошин четырех лет. Светлые волосы, голубые глаза. Рост примерно сантиметров восемьдесят.
— Я перезвоню, вы дома?
— Дома.
Не успела положить трубку, как дверь растворилась.
— Федя, ну наконец-то! — обрадовалась Клавдия.
— А что такое?! — возмутился муж, бросая в угол сумку с инструментами. — Я у клиента задержался.
— А мы как раз ужинать собрались. Мой руки. И потом — у нас гость.
— Какой еще гость? — все еще мрачно спросил муж.
Ужинали торжественно. В тишине. Клавдия смотрела на свою семью и радовалась. Правда, ни Максим, ни Ленка, ни Федор торжественности момента не понимали.
— Так по какому случаю? — наконец поинтересовался Макс. — Может, пояснишь?
— Конечно. Секундочку.
Она выбежала в прихожую и достала из сумки подарки.
— Ну, во-первых, — вернулась она к столу, — дети, давайте поздравим нашего папу с днем защитника Родины.
— О! — хлопнул себя по лбу Федор. — А я и забыл!
Клавдия подарила ему тапочки, как и задумала.
— А еще сегодня праздник у нашей Ленуськи, — сказала Клавдия. — Только это секретный праздник. И подарок она свой рассмотрит в одиночестве.
