Кленова слушали так внимательно, словно он сейчас раскроет истину в последней инстанции. И он это чувствовал, и уж он старался.
— Убиты они были приблизительно в одно и то же время. Где-то между половиной шестого и семью часами вечера. Убиты одним и тем же способом. Довольно необычным, исходя из трудности его исполнения. Ударом в лоб острым предметом. Орудие убийства значения не имеет, потому что, как вы знаете, во всех трех случаях убийца импровизировал. Отвертка, нож и финка. Впрочем, это мы тоже утверждать не можем однозначно, потому что орудия убийства так и не найдены.
Игорь первым выказал нетерпение. Он потянулся к стакану и снова налил себе чаю.
— Теперь еще, — не обратил внимания на Игоря Кленов. — В двух случаях мы имеем также крест на теле, вырванные из Библии страницы и зашитое влагалище. И это как бы указывает нам на некие религиозные мотивы в преступлениях. Впрочем, я заговорился, времени у нас не так уж много, — неожиданно сказал Кленов. Игорь даже застыл со стаканом в руке по пути от стола к стулу.
— Дело в том, что, по моим скромным соображениям, следующее убийство должно состояться не далее как завтра, — сказал Кленов и опустился на свой стул.
Какое-то время в кабинете была гробовая тишина. Именно гробовая, потому что на всех как будто пахнуло могильным холодом.
— Черт возьми, — сказала Клавдия, прихлопнув по столу рукой. — Точно…
— Что? Что? Почему? — первым высказал удивление Беркович. — Откуда вы?..
— Клавдия Васильевна, что? — вскочил Игорь.
— Господи Боже мой! — застонала Клавдия. — Что ж я раньше-то?!..
— Да что такое, в конце концов?! — взорвался наконец и Саша Самойлов. — Коля, почему завтра?!
— Ну, госпожа следователь, — прищурил глаза психолог, — объясните.
— Периодичность, — сразу нашла нужное слово Клавдия. — Календарь, дайте календарик, у кого есть?
Суета началась несусветная. На стол Клавдии легли сразу три календарика.
— Смотрите, — поставила она точку на пятнадцатом февраля. — Это первое убийство. Так? Двадцать третьего — второе. Второго марта — третье… Нет, Коля, не завтра — послезавтра. Периодичность — каждые восемь дней.
Мужчины тут же стали пересчитывать на пальцах — у всех получалось девять.
— Что-то совсем запутались, — признался Игорь.
— Да вы на календарь смотрите! — пыталась их угомонить Клавдия и вместе с тем благодарно поглядывала на Кленова.
— А вы молодец, Коля. И знаете, что еще — в Хабаровске тот же человек был.
— Да? — Кленов сунулся в календарь.
— Нет, этот не годится, надо за восемьдесят второй год, — сказала Клавдия.
— А какая разница? — наконец сообразил Саша Самойлов.
— Действительно! Ну-ка…
Когда сличили даты и числа — получилась тоже строгая периодичность. Но только не восемь, а тридцать пять дней.
— Интересно… — Кленов откинулся на спинку стула и уставился в потолок. Руки, правда, не забывали при этом вырезать что-то из бумаги. — Это очень интересно… Но непонятно. Это имеет какой-то смысл…
— А что значит число восемь? — поинтересовался Игорь.
— О! Восьмерка — это очень интересная цифирка. — Психолог окинул окружающих взглядом. — Вы, конечно, знаете, что существует такая наука о магии цифр. Пушкин, кстати, очень этим увлекался. Вот его «Пиковая дама». Там, говорят серьезные люди, вообще основы квантовой механики заложены и теории относительности.
— Ла-адно, — иронично улыбнулся Игорь.
— Ну, может привирают, — тут же согласился Кленов. — Но я не об этом. Я о цифрах. Так вот в этой самой магической табели о рангах цифра восемь имеет самую плохую репутацию.
— А тринадцать? — спросил Беркович.
— Глубокие познания, — бестактно заметил Кленов. — Нет, восьмерка пострашнее будет. Это одновременно и петля и бесконечность. Как бы даже считается, что восьмеркой вызывают темные потусторонние силы…
— Так наш маньячина — сатанист? — подал голос Игорь.
— Не исключено. Хотя, кроме восьмерки, других признаков нет.
— А тридцать пять? — напомнила Клавдия, подумав при этом: «Кто бы послушал со стороны — дурдом!»
— Магия чисел доходит только до тринадцати, — ответил Кленов. — Но мы можем взять две цифры: тройку и пятерку. Тройка — это любовь. Хорошая цифра. Святая Троица, тридцать три года Христу… Вообще, хорошо… Пятерка — тоже, в общем, неплохо…
Кленов остановился. Все смотрели ему в рот.
— А вот если сложить… — выговорил он.
— Восемь, — шепотом сказал Игорь.
ДЕНЬ ШЕСТНАДЦАТЫЙ
Суббота. С утра до вечера
Конечно, этот день был рабочим. И не только у Клавдии. Вся бригада моталась по городу.
Клавдия тоже ездила куда-то, тоже суетилась, но что особенного она могла предпринять? Были, конечно, даны инструкции МВД, чтобы постовые милиционеры обращали внимание на подозрительных личностей, преследующих женщин в возрасте около сорока лет. Чтобы постоянно находились под контролем пустыри, парки и скверы.
Клавдия даже хотела дать сообщение в прессу, предупредить, но Левинсон, этот говорливый пресс-секретарь, только замахал на нее руками — ты что, дескать, с ума сошла?!..
Саша Самойлов продолжал опрашивать свидетелей, но безрезультатно, из диспансеров ответа не было пока. Игоря в командировку она не посылала. Клавдия решила, что пока лучше оставить его в Москве.
Каким-то детским чувством она неосознанно надеялась, что вот захочет она очень-очень, что вот очень-очень постарается — и вдруг увидит на улице убийцу.
Ну а взрослым опытом понимала с ужасом, что завтра одна из проходящих мимо нее женщин будет мертва.
И от этого становилось так страшно, так противно, так безысходно на душе.
Она всерьез повторяла слова Кленова, что отличным людям должно же когда-нибудь повезти.
Дежурному МВД по городу было дано указание, чтобы о всех подозрительных случаях было сразу доложено в прокуратуру.
Была еще одна, совсем маленькая надежда, что Саша или Кленов найдут что-нибудь, можно будет хоть как-то предостеречься. Но и она таяла с каждой минутой.
Свидетели — а Саша с целым роем помощников опрашивал целые микрорайоны, — никакого подозрительного мужчину не видели в тот день и в то время. Они смутно вспоминали и убитых, но уж про подозрительных спутников даже тени воспоминаний не было.
А диспансеры обещали дать ответ только к понедельнику. Ну да, в субботу и воскресенье они не работали.
К вечеру Клавдия совсем извелась. Тупо смотрела на телефон, понимая, что никаких добрых вестей он не принесет.
