Ситуация начинает развиваться стремительно. Луиза, мой маленький терьер, ухватилась за косточку, подкинутую мной, и я знаю, что она ее не отпустит. Мне очень любопытно посмотреть, куда это ее заведет, как она разыграет мою игру. Я не могу целиком и полностью контролировать то, как все будут вести себя в сложившихся обстоятельствах, но тем оно и интересней. Я делаю ставку на личность каждого из них, и пока что ни Дэвид, ни Луиза не обманули моих ожиданий. Дэвид, может, и специалист по человеческим душам, зато я знаю, что движет людьми. И умею приспосабливаться.
Из кухни доносятся восхитительные запахи; он подходит и останавливается в дверях. На ужин у нас сегодня домашняя паста карбонара с салатом аругула, и я лично намереваюсь воздать ей должное, даже если он к ней не притронется. Он стоит, прислонившись к косяку, но не переступая порога. Вид у него кошмарный. Если так будет продолжаться дальше, его репутация в клинике будет необратимо испорчена.
– Я смотрю, ты все изображаешь степфордскую жену.
Он произносит эти слова с улыбкой, со свойственным ему извращенным юмором. Он смеется надо мной, над моими нарядами, над моей стряпней и над всеми моими усилиями. Я изображаю обиду. Я испытываю обиду. Он уже больше даже не делает вид, что любит меня.
– Тебе стоило бы что-нибудь съесть, – замечаю я.
И мысленно добавляю: «Вместо того чтобы получать всю необходимую норму калорий из алкоголя».
– Адель, чего ты хочешь? На самом деле? – Он смотрит на меня с пьяным презрением. – Ради чего все это? Эта тюрьма, в которой мы живем?
Он заметно пьян, и впервые за долгое время я вижу в нем подлинную, неприкрытую агрессию.
– Я хочу быть с тобой.
Это чистая правда. Моя вечная правда.
Он смотрит на меня долгим взглядом, как будто пытается понять, что происходит у меня в голове, кто я на самом деле и какой новый ярлык можно на меня навесить, чтобы стало понятней – шизофреничка, социопатка, одержимая, просто окончательно чокнутая. Потом его плечи поникают от бессилия и отсутствия ответа.
– Я хочу развода, – говорит он. – Хочу положить этому конец. Всему этому.
Мог бы и не уточнять. Мы оба отлично понимаем, что он имеет в виду. Прошлое необходимо выкопать и похоронить, как полагается. Прошлое. Тело. Он уже говорил это прежде, но на этот раз у меня нет такой уверенности в том, что он передумает, когда протрезвеет, несмотря на все то, что я могу сделать. Несмотря на то, что я могу уничтожить его, если начну говорить.
– Если хочешь освежиться, ужин будет готов через десять минут, – говорю я.
Мое будничное поведение выбивает его из колеи куда эффективней, чем любые словесные угрозы.
– Ты ведь знала, кто она такая? – Он ненавидит меня. От него буквально разит этой ненавистью, сильнее даже, чем жалостью к самому себе. – Луиза. Ты знала это, когда знакомилась с ней.
Я озадаченно хмурю лоб:
– С чего вдруг это все? Откуда мне было знать, что она твоя пациентка?
Я вновь употребляю против него его же собственную ложь.
– Ты всегда все знаешь. Как тебе это удается?
Он произносит это с ожесточением, но все равно его голос звучит слабо. Жалобно. Это совершенно не мой Дэвид.
– Ты несешь какую-то ерунду. – Изображаю на лице тревожную озабоченность. – Ты что, пил? Ты же обещал, что не будешь столько пить. Ты дал слово!
– Адель, играй в свои игры. Играй. Я сыт по горло. Мне уже все равно. И ужин твой паршивый я есть не буду.
Последнюю фразу он произносит, уже поднимаясь по лестнице на второй этаж. Что стало с человеком, в которого я влюбилась? Как глубоко он спрятан в теле этого пошатывающегося позорища? Я знаю, что он ходил к ней. Чтобы предостеречь. Он в самом деле ее любит, что, разумеется, с одной стороны, меня радует, а с другой – вызывает желание взять один из наших дорогущих кухонных ножей, подняться наверх и вырезать его мерзкое неблагодарное сердце. Давлю в себе это желание. Я никогда не смогу причинить зло Дэвиду, и я это знаю. Это крест, который мне придется нести.
Да и вообще, Луиза восприняла его предостережение как угрозу, потому что она на моей стороне. Она видит мою правду. Во всяком случае, пока. Я так и не ответила на ее сообщение, и отвечать не собираюсь. Мне нужно, чтобы она появилась здесь завтра. Чтобы она нашла меня. Это будет еще одна вещь, которую она должна понять, прежде чем сможет сложить воедино все части нашей печальной истории. Не зря же говорится, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Вот я и собираюсь кое-что ей показать. Завтра она получит очередную хлебную крошку в череде других таких же, которые в результате должны привести ее туда, куда мне нужно. Она – моя маленькая заводная куколка, движущаяся в том направлении, куда я ей укажу.
Господи, до чего же я люблю Луизу. Почти так же сильно, как Дэвида. А после того, как я поделюсь с ней своей историей, она будет его ненавидеть. Против воли я думаю: он этого заслуживает.
42
Луиза
Дождь льет как из ведра, настоящие потоки низвергаются с неба, обложенного плотными серыми тучами, когда я закидываю Адама в летнюю группу пребывания. Погожим денькам пришел конец, и хотя холода еще не наступили и осенний ветер не швыряет мне в лицо капли дождя, это, кажется, предсмертная агония лета. На носу уже сентябрь. Адам чмокает меня на прощание и бежит в группу, мой уверенный в себе дружелюбный малыш, привычный к этому ритуалу. Я не стала говорить ему, что не иду на работу. Вместо этого я сказала, что брала пару дней отгула, чтобы побыть с ним, а теперь все возвращается в обычную колею. Едва ли это отложилось у него в голове. Ему шесть лет, для него все дни похожи один на другой, но скоро он увидится со своим папашей, а я пока не готова объясняться с Иэном, если он ляпнет, что мамочка не ходит на работу.
Захожу в «Косту» и устраиваюсь за стойкой у окна, сквозь запотевшее стекло глядя на людей, спешащих куда-то под дождем по Бродвею. Они бегут, опустив головы, со своими зонтами наперевес, время от времени зацепляясь ими за чужие такие же зонты, точно антилопы рогами. Я уже успела обжечь язык огненно-горячим кофе и нетерпеливо поглядываю на часы, дожидаясь того момента, когда, по моим расчетам, можно будет идти. У меня нет твердой уверенности, что Дэвид сейчас на работе. Я попыталась проверить его расписание через сервер, но мой логин больше не работает. Видимо, этот мерзавец лишил меня доступа к системе. Но я все равно полна решимости пойти к ним домой. Мне необходимо увидеть Адель. Она так и не ответила на мое сообщение, и я беспокоюсь за нее. Если он дома, плевать. Может, я признаюсь ей во всем. Может, это подтолкнет ее наконец сделать решительный шаг. Да, ее я тоже потеряю, но по крайней мере она будет свободна.
В десять я, перепоясав чресла, выхожу. Ее машина стоит перед домом, значит, она еще не успела уехать в спортклуб, если вообще еще туда ходит. С гулко бьющимся сердцем нажимаю кнопку звонка. Слышу, как он звучит за дверью, громкий и солидный. Стою и жду, пытаясь разглядеть за стеклом хоть какой-то намек на движение, но дом кажется вымершим. Снова нажимаю кнопку, на этот раз держу дольше. По-прежнему глухо. Да где же она? В саду в такую погоду делать нечего, и потом, я знаю, что звонок там тоже слышно. Делаю третью попытку, на этот раз зажав кнопку чуть ли не на десять секунд. По крайней мере, теперь я могу быть точно уверена, что Дэвида дома нет. Если бы был, он уже кричал бы на меня с крыльца.
