– Что случилось с Робом? – спрашиваю я с бешено колотящимся сердцем.
Она оборачивается ко мне, ангельски прекрасная со своими широко распахнутыми глазами, и роняет ответ с таким видом, как будто в мире нет ничего более естественного:
– Думаю, Дэвид его убил.
Произнесенные вслух, эти слова, существовавшие прежде в виде разве что смутно витавшего в моем мозгу подозрения, едва не сшибают меня с ног.
Дэвид. Убийца? Неужели такое возможно? Отступаю назад и, наткнувшись на край кровати, с размаху опускаюсь на нее.
«Думаю, Дэвид его убил». Чувствую себя точно так же, как когда Иэн сообщил мне, что Лиза беременна, если не во много крат хуже.
– Роб приехал погостить, – продолжает Адель. – Ему было ужасно плохо у его кошмарной сестры, он написал мне, и я настояла, чтобы он приехал в Перт. Он был ко мне так добр. Это он вернул меня к жизни. Мне хотелось помочь ему в ответ. Может, дать ему немного денег, чтобы он мог начать новую жизнь подальше от того ужасного места, где вырос. Мне было очень хорошо рядом с ним. Он был такой, Роб. Рядом с ним было хорошо. Рядом с ним ты чувствовал себя особенным. Я предложила Дэвиду, что, после того как мы поженимся, Роб какое-то время поживет с нами. Только пока у него все не наладится. Дэвиду эта идея не понравилась. Он ревновал меня к Робу. Дэвид всегда заботился обо мне, но в Вестландз Роб взял эту роль на себя. Он подозревал, что нас связывает нечто большее, чем просто дружба, хотя я твердила ему, что это не так. Я любила Роба, но не в том смысле. Думаю, он тоже не любил меня в том смысле. Мы с ним были как брат и сестра.
Я с замирающим сердцем жадно ловлю каждое ее слово.
– И что было дальше?
Во рту у меня сухо, как в пустыне Сахара, и я едва выдавливаю из себя эти слова.
– Дэвид приехал на выходные, когда гостил Роб. Я думала, что после того, как они узнают друг друга поближе, все наладится. Думала, что раз я люблю их обоих, этого будет им достаточно, чтобы тоже полюбить друг друга, пусть они были очень разные. Господи, надо же было быть такой наивной. Роб старался изо всех сил – вел себя просто идеально для своего необузданного характера, – но Дэвиду все было не так. В субботу он, казалось, немного оттаял, так что Роб сказал мне идти спать и оставить их наедине. Он думал, может, если они пообщаются как мужчина с мужчиной, отношения у них наладятся.
Она снова устремляет взгляд на стены, выкрашенные в цвета лесной зелени; ее взгляд скользит по ним, словно на них написано прошлое.
– Когда я проснулась, Роба уже не было, – продолжает она. – Дэвид сказал, что он решил уехать, и я сперва подумала, что Дэвид откупился от него. Но это показалось мне нелогичным. Я уже предлагала Робу деньги, да и не согласился бы он за взятку перестать быть моим другом. Он был не такой. Он рассмеялся бы в лицо в ответ на такое предложение. Иногда, когда я размышляю обо всем этом, я думаю, может, он решил вызвать Дэвида на разговор про мои деньги. Может, он потребовал вернуть их мне обратно. Он обещал не затрагивать эту тему, но кто знает? Может, он меня не послушал. Может, это спровоцировало у Дэвида одну из этих его ужасных вспышек. Может, они подрались, и все вышло из-под контроля. Единственное, что я знаю наверняка, – это что Роб никогда не уехал бы, не попрощавшись.
– Ты уверена? – спрашиваю я, пытаясь отыскать хоть какое-то рациональное объяснение этой истории, которое не включало бы убийство моим женатым любовником своего соперника. – То есть, я имею в виду, может, они поругались или даже подрались и Роб решил, что ему лучше будет уехать. Это же возможно?
Адель качает головой:
– Роб спрятал в конюшне свой запас наркотиков и ту самую тетрадь. Я нашла их, только когда мы с Дэвидом уже были женаты, но Роб никогда в жизни не уехал бы, не взяв наркотики. Особенно если он был на взводе. Он захотел бы вмазаться.
– А ты никогда не спрашивала Дэвида об этом?
– Нет. Мы очень быстро поженились, где-то примерно через месяц после того, как я в последний раз видела Роба, и Дэвид за это время очень изменился. Стал более замкнутым. Вел себя со мной холодней. Потом я обнаружила, что беременна.
Ее глаза наполняются слезами, которые почему-то не спешат пролиться, и я погружаюсь в кошмар, в который превратилась вся ее жизнь.
– Я была так счастлива. Так счастлива. Но Дэвид заставил меня сделать аборт. Сказал, у него нет уверенности, что это от него. После этого у меня случился небольшой срыв, – думаю, меня подкосили мои страхи относительно судьбы Роба, к тому же я еще не до конца оправилась после гибели родителей, а аборт стал последней каплей. Мы переехали из Шотландии в Англию, и тем дело закончилось. Дэвид смягчился и заботился обо мне, но наотрез отказался продавать поместье.
– Ты думаешь, что Роб до сих пор где-то там? – спрашиваю я, потерянная в их прошлом и раздавленная нашим настоящим. – Где-то на территории поместья?
Она какое-то время стоит совершенно неподвижно, потом кивает:
– Роб никогда бы не исчез с концами без предупреждения. Никогда. У него была только я. Он дал бы о себе знать. – Она присаживается на край кровати рядом со мной. – Если бы был все еще жив.
После этого мы обе еще долго не произносим ни слова.
43
Адель
Она настаивает на том, чтобы задержаться и, очевидно, еще немного поговорить об этом. Она потрясена, я вижу это, но ее мозг лихорадочно работает. Ее любопытная, не знающая покоя голова. Щелк, щелк, щелк. Шестеренки в ее мозгу крутятся постоянно. Когда она спрашивает, почему я никогда не искала Роба, я беспомощно пожимаю плечами и говорю, что не хотела ничего знать. Я любила Дэвида и вышла за него замуж. Я была совсем девочкой. Он был моей тихой гаванью. И как только у нее хватает сил сдержаться и не надавать мне оплеух, потребовав перестать быть размазней и взглянуть фактам в лицо? На ее месте мне бы очень этого хотелось, слушая мой бесхарактерный лепет. Я говорю ей, что устала и не хочу об этом говорить, и вижу на ее лице жалость. Она утихомиривается.
Спровадить ее оказывается легче легкого. Стоит мне обмолвиться, что скоро будет звонить Дэвид, а потом я хочу пойти прилечь, как она кивает и обнимает меня, крепко сжимая в своих похудевших и окрепших руках, но я вижу, что она уже обдумывает, что предпринять дальше. Как она может помочь мне, или самой себе, а впрочем, это не важно. Если результат будет один и тот же, кому какая разница?
Дэвид в условное время не звонит; еще одно подтверждение тому, что вчера он говорил серьезно. Он умывает руки в том, что касается меня. Может, даже подталкивает меня исполнить мою угрозу. Бедняжка. Он в полном тупике.
Завариваю себе мятный чай, поднимаюсь на второй этаж, ложусь на кровать прямо поверх прохладного на ощупь покрывала и устремляю взгляд в потолок. Учитывая все обстоятельства, я само спокойствие. Жизнь еще вполне может подкинуть какой-нибудь сюрприз, а мне приходится всецело полагаться на Луизину способность отыскать и сложить вместе части головоломки, которые я выкладываю перед ней. Она должна в нужный момент осознать значение событий этого утра. Если этого не произойдет, мне придется искать другой способ донести это до нее. И тем не менее жизнь лучше, когда она интереснее. Я испытываю удовлетворение.
