Степан приложил сложенные ладони к губам, и в воздухе пронеслось зловещее уханье филина. Смит, в это время, держа томагавк на сгибе локтя, что-то привязывал себе к поясу.
«М-да… – про себя буркнул я. – Вот же сукин сын! Опять за старое. Сгною на губе засранца…»
Но тут же отменил свое обещание. Абраша, так я называю Смита, один из лучших солдат в батальоне. Такого любой современный спецназ с руками оторвет. А то, что скальпы дерет… Да и хрен с ним. Пока, хрен с ним. Дальше что-нибудь придумаю. Дело в том, что Смит индеец, а точнее, метис. Матушка у него из племени гуронов, причем дочь какого-то там вождя, воевавшего вместе с французами против англов еще во времена Чингачгука и Соколиного Глаза. Так что это зов крови, тут ничего не поделаешь. Пусть его.
А вообще, я приятно удивлен американцами, коих у меня в батальоне совсем немало. Простые, неприхотливые в быту, лихие храбрецы, свои в доску парни, словом, совершенно другой народ, это если сравнивать с большинством современных его представителей. Впрочем, то же самое я могу сказать и о других национальностях. Хренова цивилизация, что с людьми сделала…
Ну да ладно, до своей эпохи тебе, Мишка, не дожить, да и хрен с ним. Мне в этом времени больше нравится. Займемся делом.
Глянул на часы… Ровно час ночи. К этому времени все посты бриттов уже должны быть сняты, а рота сосредоточена на рубеже атаки. Это теоретически… Как в реальности, я не знаю. Черт, тут бы рацию каку-нить завалященькую, ан нету. Рано для них еще. А для портативных – тем более. Вот честное слово, разгребусь с этой войнушкой – выпишу сюда всех ведущих инженеров, хоть того же Маркони с Поповым, и буду двигать прогресс в радиоделе семимильными шагами. И этого, как его… Теслу. Пусть экспериментирует на здоровье. Может, что путное и выйдет. А пока и без раций выкрутимся. Будем считать, что все получилось как надо.
Я выскользнул из кустов и жестом дал команду выдвигаться Степану со Смитом. Они немедленно пристроились ко мне в кильватер.
Через несколько минут мы уже находились на холме, где-то в четырех десятках метров от бронепоезда.
«Что тут у нас?.. – я осторожно выглянул из-за валуна и сразу же констатировал: – А у нас здесь тишь и благодать. Не совсем тишь, конечно, но кипеша пока нет…»
Неизвестный мне британский командир довольно прилично наладил службу. На платформах с пулеметами бдят расчеты, в самом лагере тоже не спят с десяток человек в полном вооружении – видимо, что-то наподобие бодрствующей смены. Да и в самом бронепоезде бодрствуют, во многих вагонах через открытые люки проблескивает свет. Толково, ничего не скажешь. Хотя нет, один момент он упустил. Меня. Меня предусмотреть невозможно.
Сколько всего бриттов? Судя по количеству палаток, не менее полутора сотен человек. Много, но не критически. Что из всего этого следует? Что-что…
– Пулеметный расчет на ближней платформе видите?
– Угу… – кивнул Степан.
– С пущенной ракетой начнете по нему работать. Потом перенесете огонь на следующий. – Я перекрестился и потащил из кобуры ракетницу.
Тихонечко клацнул взводимый курок. Я мельком глянул на часы и нажал спусковой крючок.
Отчаянно шипя и треща, багровый шар взмыл в небо, расцвечивая все вокруг причудливыми тенями. На мгновение стало светло как днем.
Надо отдать должное британцам, тревогу они подняли сразу. Но, одновременно с пронзительными трелями командирских свистков, с холма в полусотне метров от нас сорвались дымные трассы, окончившиеся огненными сполохами в лагере бриттов. Гранатометчики не подкачали, положив гранаты точно в палаточный городок.
Не успел я досчитать до пяти, как они выстрелили опять, удвоив и так дикую панику среди британцев. Почти все палатки уже горели, угадывалось множество неподвижных тел на земле, а остальные солдаты метались по сторонам, никак не реагируя на команды офицеров.
– Ну, мать вашу, где вы? – Я в быстром темпе расстрелял обойму карабина, отогнав нескольких смельчаков, пытавшихся оттащить застрявшего на стрелковом сиденье мертвого пулеметчика. – Запорю сволочей!!!
Одновременно с последними моими словами, из темноты появилось множество расплывчатых фигур, молча и стремительно несшихся к бронепоезду. Еще мгновение – и ночь рванул отчаянный рев, напрочь заглушивший хлопки ручных гранат:
– Ур-р-ра!!!
– Так-то лучше будет… – удовлетворенно буркнул я, закинул карабин за спину и, вытащив из кобуры пистолет, сказал Степану и Смиту, методично палившим в британцев: – Кому лежим? Пошли в атаку…
Все закончилось очень быстро. Большинство полностью деморализованных британских солдат даже не помышляли о сопротивлении, остальных быстро и безжалостно вырезали. Обыдно, понимаешь: все так быстро закончилось, что я даже поучаствовать в этой веселухе толком не успел.
Поорал, конечно, наводя порядок, выслушал доклады взводных и про себя тихо порадовался победе. Надо сказать, впечатляющей победе.
Противник потерял полсотни человек только убитыми, и это, всего лишь при пятерых раненых с нашей стороны. Я на такое соотношение даже надеяться не смел. Помимо этого, нам в руки достался практически невредимый бронепоезд, почти под завязку забитый боекомплектом. Правда, достался он вместе с горсткой британских офицеров, запершихся в полностью бронированном командирском вагоне и наотрез отказавшихся выходить. Но это проблема вполне решаемая…
– Господа… – я постучал рукояткой маузера по железной дверце. – Хватит заниматься ерундой. Предлагаю немедленно сдаться. Иначе… – и не договорил, так как еще не придумал, что будет «иначе».
– Кто с нами говорит? – почти сразу раздался изнутри вагона приглушенный вопрос.
– Пророк Мохаммед, апостол Петр или сам Будда… – буркнул я, начиная злиться. – А вам не все равно, кто отдаст приказ зажарить вас живьем в этом железном ящике?
– Нет, не все равно… – последовал достаточно твердый ответ.
– Раз так… твою же мать! – я совершенно машинально обратил внимание на все еще работающую динамо-машину, провел взглядом по проводам, отходящим от нее, глянул вверх и… и еще раз зло выругался: – Твою же гребаную мать!!!
На поднятом воздушном шаре, о котором все позабыли в пылу боя, вовсю работал ратьер, сигнализируя морзянкой о том, что бронепоезд захвачен.
– Черт побери! Да заткните ему пасть! – заорал я, вскидывая пистолет. И тут же отменил приказ. – Отставить, не стрелять. Спускайте его вниз. Только держите на прицеле, чтобы сдуру отстреливаться не стал.
Несколько человек бросились к лебедке, и через десять минут чертов монгольфьер притянули к платформе. Внутри корзины оказался совсем юный капрал. Он крупно дрожал всем телом и с ужасом пялился на меня сквозь стекла очков со скрепленной проволочкой дужкой.
– Успел передать? – Я едва удержался, чтобы не влепить ему хорошего леща.
– Д-да… сэр… – запинаясь, прощелкал зубами капрал и добавил, как бы оправдываясь: – Я… я исполнял свой воинский долг, сэр…
