* * *
— По-моему, он лег спать, — выразил надежду
Мартынов, указав подбородком на потухшие окна Луканова.
— Я бы на его месте упала прямо возле
выключателя, — заметила Женя. — Обить столько порогов!
— Перецеловать стольких женщин! — подхватил
Мартынов.
— Как раз это только заряжало его дополнительной
энергией.
— Вы так думаете? — переспросил Мартынов тем самым
тоном, который должен был ясно дать понять собеседнице, что ее считают
некомпетентной. — Каждая женщина требует уймы сил! Ухаживать за ними —
тяжелый труд.
— Что вы говорите? — не поверила Женя.
— Уж кому и знать, как не мне! — Мартынов полагал,
что Женя не будет отрицать того, что и у него самого внешность далеко не
ординарная и опять же обаяние… Его сестры вряд ли врут насчет этого самого
обаяния. Иначе чем еще и объяснить тот ажиотаж, который вокруг него создавала
прекрасная половина человечества? У Венькиной подружки просто не было случая
увидеть его в деле.
«Надеюсь, я себя ничем не выдала? — обеспокоенно
подумала Женя, которая, была бы ее воля, глаз не сводила бы с Мартынова, так он
ей нравился. — Надо дать ему понять, что меня он ни чуточки не
интересует».
— Да, у вас хороший рост, — сказала она. —
Действительно, есть чем гордиться.
— При чем здесь рост? — не понял Мартынов.
— А что еще? — спросила наглая Женя. — Ваш
острый ум? Да вы наверняка последнюю серьезную книжку прочли в четвертом
классе.
Получивший два образования Мартынов никак не мог понять, чем
спровоцировал такое пренебрежительное к себе отношение какой-то там
потенциальной секретарши. Она, выходит, не т??лько не любит мужчин, но и
презирает их? Всех? Изначально?
— Кажется, сейчас вместо вас говорили гормоны, —
довольно злобно ответил он. — Вот мы и приехали. Стойте тут, в подъезд я
войду первым. А то вдруг там кто-нибудь притаился? Треснет вас по башке, а я
потом отвечай.
Когда он довольно бесцеремонно отодвинул ее в сторону и
вошел в подъезд Вениного дома, Женя твердо решила потратить все свои деньги на
одежду, приличествующую девушке. Если поторговаться на рынке, можно приглядеть
себе даже какую-нибудь симпатичную бижутерию. «Первым делом расстанусь с этими
ботинками», — решила она и, повинуясь знаку Мартынова, вошла в подъезд.
— С чего вы взяли, что я не читаю книг? — внезапно
спросил тот, рассматривая ее из-под насупленных бровей.
— Ну, мне показалось, что вы больше любите слушать
музыку, — пожала плечами Женя. — Кто у вас там любимый исполнитель?
Децл?
— Музыку я действительно слушать люблю. Но книги идут
вне конкуренции.
Ему почему-то хотелось доказать этой пигалице, что он не
лыком шит. Кажется, она вообще о нем не слишком высокого мнения. Какова
наглость!
За ужином, состоящим из бутербродов с сыром, он принялся
разглагольствовать о литературе, мировой философии и истории. Сначала с целью
выпендриться. Но потом благодаря Жениному неподдельному интересу так увлекся,
что о своей главной цели напрочь забыл. Женя была потрясена, и это подогревало
его еще сильнее. Они говорили, говорили и говорили. Шли часы, уже защебетали
птички, а они все никак не могли остановиться.
— Послушайте, вы не выспитесь, — наконец робко
сказала Женя, поднимаясь. — А ведь вам завтра снова сидеть за рулем.
— Почему мы до сих пор на «вы»? — весело спросил
Мартынов, поднимаясь вслед за ней. — Перейдем на «ты»?
— Перейдем, — охотно согласилась Женя.
— Хорошая была ночь! Теперь я понимаю Веньку. Он сказал
— ты классный парень.
Наполненная эмоциями Женя почувствовала, что воздушный шарик
ее настроения лопнул. Классный парень! Интересно, если бы перед ним сидела
длинноногая блондинка, сказал бы он и ей то же самое?
Она повалилась на кровать, но заснуть не могла, потому что
была перевозбуждена. Мартынов трепался с ней обо всем на свете! Временами он
так смотрел на нее, что сердце Жени ухало куда-то вниз. Она, конечно, показала
себя с лучшей стороны, заинтересовала его. Но разве сможет он хоть на
секундочку забыть о том, как она выглядит?
Часа на полтора ей удалось задремать, после чего Мартынов,
который, надо сказать, спал так убитый и еще задорно храпел при этом, бодрым
голосом сообщил, что пора подниматься.
— Может, наш кроссвордист сегодня поспит
подольше? — спросила она, не желая покидать теплую постель.
— Может, поспит, а может, нет. — Мартынов
бесцеремонно стащил с нее одеяло.
«Чего никогда не сделал бы, — подумала Женя, —
интересуй я его как женщина». От недосыпа на нее напала Жалость к себе и
ненависть к обстоятельствам, сделавшим ее именно такой, и никакой другой.
Ненависть эта сегодня прицельно была направлена на ботинки. Женя то и дело
опускала глаза и разглядывала их, понимая, до чего они отвратительны.
— Нет! Не может быть! — простонал Мартынов, когда
Луканов, выскочивший из дома свежий как огурчик, сделал первую остановку возле
парикмахерской и принялся обласкивать одну из мастериц. — Это просто
невероятно! Это ненормально, в конце концов!
— Думаю, ездить за ним бессмысленно, —
откликнулась Женя. — Кроме адресов новых пассий, нам ничего не светит.
— Давай позвоним Веньке и посоветуемся, —
предложил Мартынов. — Возможно, нам действительно стоит подключить эту
вашу.., как ее?
— Скобкину, — подсказала Женя.
— Вот-вот.
— У меня есть телефонная карточка, — сообщила
Женя, когда они остановились возле автомата.
— А у меня есть мобильный.
— Нет, я лучше позвоню из автомата. Надо же ее
использовать, а то пропадут такие деньги!
Мартынов недоуменно пошевелил бровями. Такие деньги? Сорок
пять рублей?
— Ну ладно, — согласился он. — Как скажешь.
После вчерашних ночных откровений он явно чувствовал к Жене большое
расположение и вел себя с ней гораздо свободнее. Как со своим парнем.
— Слушай, может, ты позвонишь? — спросила Женя,
наморщив нос. — Там у него такая противная тетка отвечает…
Гена хмыкнул и набрал номер.
— Добрый день! — радостно крикнул он в трубку,
когда на том конце ответили. — Лаптева попросите, пожалуйста!
— Нет вашего Лаптева! — раздраженно ответила
тетка. — Не пришел.
— Как это так? — поразился Мартынов. — Он еще
вчера на работу отправился.
— Вчера был. Потом у нас свет отключили, авария
случилась в районе. Всех распустили. Ну, и он куда-то смылся. А утром не
пришел.
Мартынов тут же напрягся.
— Веньки на работе нет, — встревоженно сообщил он
Жене, выскочив из будки. Его зеленые глаза стали темными, словно прошлогодняя
хвоя.
