— Пойду посмотрю, что там происходит! — сказал
Мартынов и нырнул в сад, прилегающий к дому.
— Я с тобой! — Женя поскакала за ним по траве
словно козленок. — Ну, что они там делают?
— Едят! — раздраженно ответил Мартынов. —
Судя по всему, эта дачка принадлежит Луканову. Он держится хозяином. Интересно,
откуда у кроссвордиста средства на подобную постройку? Обрати внимание, как
отделан этот домик внутри! Видишь? Обои, мебель. А люстра с сотнями подвесок?
— Красиво, — шепотом восхитилась Женя, привстав на
цыпочки.
— Мне ли не знать, сколько это стоит! Я перебывал в стольких
местах! Уверен, что у него мраморная ванна размером с прудик. И унитаз с
музыкой.
«Да, конечно, он ведь сантехник! — вспомнила
Женя. — Профессия накладывает свой отпечаток. Наверняка он считает, что
унитаз — это лицо дома».
Ира Скобкина вела себя естественно, и только когда Луканов
отворачивался, на ее лбу морщинками проявлялись признаки некоторого
беспокойства.
— Все, мы их проверили, — шепнул Мартынов. —
пойду вызову техпомощь. В конце концов, именно для таких случаев и придуман
мобильный телефон. Связь в наши Дни — это жизнь, это скорость, это праздник
души.
Женя осталась у окна, с трепетом подсматривая за тем, как
Луканов, вытерев губы салфеткой и отбросив ее в сторону, направился к
неискренне улыбающейся Ире, плотоядно глядя на нее.
— Ты знаешь, что случилось? — спросил Мартынов,
неожиданно возвратившийся назад.
— Что? — вздрогнула Женя.
— Праздник жизни отменяется. Телефон не работает.
Наверное, на счету закончились деньги.
— Что же теперь будет? — спросила Женя, изо всех
сил стараясь, чтобы голос ее звучал тревожно.
— Что будет? — Мартынов закинул руки за голову и
поглядел в небо. — Будет чертовски романтичная ночь на свежем воздухе.
— Мы замерзнем, — напомнила Женя. — Мне уже
холодно! Ты знаешь какой-нибудь способ согреться? — с затаенной надеждой
спросила она.
— Конечно! И ты наверняка знаешь такой способ. Когда
совсем окоченеем, поиграем в салочки.
«Ну, это уже не лезет ни в какие ворота! — расстроилась
Женя. — Если так дело пойдет и дальше, ему придется покупать сборник
популярных детских игр. Интересно было бы взглянуть, как он ведет себя с
девушкой, которая ему по-настоящему нравится».
Они посидели в салоне и порассуждали о том, что Веня, должно
быть, уже вернулся на работу и жаль, что нельзя это выяснить тотчас же. Потом
Мартынов немного помолчал и неожиданно признался:
— Я хочу есть. Надо поймать попутку и поехать за
техпомощью.
— Но мы недавно ели в баре!
— Я пошел ловить машину на Кольцевую, а ты как хочешь.
Не собираюсь тут умирать с голоду.
— Если ты такой обжора, надо возить с собой холодных
кур, завернутых в пергаментную бумагу!
— Я не рассчитывал на ночную погоню! — возразил
Мартынов.
Препираясь, они вылезли из машины и, добравшись до шоссе,
долго ловили попутку. Когда наконец им удалось остановить «жигуль», на их
счастье, у хозяина оказался мобильник, по которому они вызвали помощь. Только к
утру им удалось выбраться из пригорода. Когда они подъезжали к дому Вени
Лаптева, часы показывали начало восьмого.
— На завтрак я сделаю себе омлет с помидорами, —
мечтал Мартынов, взлетая по лестнице с легкостью белки, штурмующей
дерево. — Нарежу красный лук толстыми кольцами, обжарю его в сливочном
маслице… — Он внезапно оборвал фразу и остановился, словно наткнулся на
препятствие.
Поняв, что он замолчал не просто так. Женя поторопилась
подняться вслед за ним на лестничную площадку. Дверь в квартиру Вени Лаптева
была опечатана.
— Черт, что бы это могло значить? — пробормотал
Мартынов и пятерней почесал затылок.
— Давай… Давай кого-нибудь спросим! — дрожащим
голосом предложила Женя. Страшное подозрение уже проникло в ее мозг, и она
тряслась от ужаса.
Ни слова не говоря, Мартынов надавил на звонок соседской
двери. Почти тотчас же им открыла старуха, которая вечерами сидела на лавке
возле подъезда и все про всех знала. Знала она и то, что Женя с Мартыновым
временно поселились у Лаптева.
— Ой, касатики! — запричитала бабка, всплескивая
руками. — Где ж вы были, голубчики? Горе-то какое! Веню вашего убили!
Мир начал медленно вращаться вокруг Жени. Мартынов поймал ее
двумя руками и, прижав к себе, продолжал разговаривать с соседкой. Женя плохо
понимала, о чем идет речь. В ее голове билась только одна мысль: «Веня мертв. И
убила его — я».
* * *
— Я убила его! — рыдала Женя спустя несколько
часов, уронив голову на деревянный стол простенького питейного заведения, где
Мартынов накачивал ее спиртным. — Если бы я не просила его помогать мне, с
ним бы ничего не случилось!
Мартынов надеялся, что водка станет для нее своеобразной
анестезией. Однако Женя никак не желала отключаться. Она напилась как сапожник,
но продолжала тем не менее рвать на себе волосы от отчаяния.
Веню убили прошлым вечером на пороге собственной квартиры
выстрелом из пистолета. Он уже открыл дверь и шагнул внутрь, когда убийца,
подкравшийся сзади, выстрелил несколько раз ему в сердце и в голову. Лицо было
изуродовано выстрелом. Пистолет убийца бросил тут же, на лестничной площадке.
Соседи опознали тело по волосам и одежде. Утром позвонили Вене на работу, и
сотрудники занялись похоронами.
— Я поеду к дяде и все ему расскажу! — рыдала
Женя. — Он должен знать, что пропажа Яна — дело страшное. Из-за этого
убивают людей как ворон! Он должен что-то предпринять! А то, не ровен час,
убьют и его самого!
— Думаю, тебе нужно сначала немного прийти в
себя, — заметил Мартынов. — А потом уже отправляться в путь.
— Нет! Я хочу к дяде! — завопила Женя, поднимая к
нему зареванное лицо.
Следующие полчаса они так буянила, что Мартынову не
оставалось ничего другого, как выполнить ее просьбу.
— Вот, — сказал он, подвозя ее к особняку
Ярославского, — это номер моего мобильного телефона. Я немедленно внесу
деньги на счет, и он всегда будет включен. Надеюсь, завтра ты мне позвонишь. И
попробуй только забыть об этом! Я не собираюсь сидеть сложа руки. Поэтому ты
будешь мне нужна. Я начинаю собственное расследование.
Женя его не слышала. Она брела, еле-еле передвигая ноги, к
зеленой изгороди. Садовник увидел ее первым и позвал на помощь. Когда Георгий
Николаевич выбежал на порог, Мартынов резко нажал на газ и рванул машину с
места.
— Оставьте меня! — велела Женя, когда дядя и
оказавшийся тут же Костя Карпенко попробовали взять ее под руки.
— Ты упадешь и разобьешь голову! — попенял Георгий
Николаевич, переставший в последнее время чему бы то ни было удивляться. Не
удивился он и пьяной вдрызг племяннице.
