— Хорошо, едем, не кричи.
Обозленный Мартынов сел на водительское место и раздраженно
хлопнул дверцей.
— Пристегнись, — велел он Жене. — Все время
только и делаешь, что рискуешь здоровьем.
Они тронулись с места, и машина резво побежала по дороге в
сторону Москвы.
— Ты хоть понимаешь, — спросил с заднего сиденья
Веня, — что сейчас самостоятельно разоблачила убийцу, прикончившую трех
человек — Кокина, Нетушкину и того бедолагу, который меня ограбил?
— Четырех, — поправила Женя. — Если, конечно,
Эльза не врет насчет тела Куницына, закопанного под яблоней.
— Кошмар, — пробормотал Веня, проводя рукой по
лицу, словно смывая с него усталость. — Одно дело бандиты, там все
понятно. Они отморозки, у них нет ни совести, ни стыда, ни сострадания. Но
красивая женщина, бывшая балерина, мать, в конце концов!
— Все потому, что она одинока, — выдал неожиданный
перл Мартынов. — Женщина не должна быть одинокой. Это против природы.
— Ген, да она же сумасшедшая! — возразил Веня.
— Ну, значит, я не о ней, а вообще.
Дальше они ехали молча. Конечно, им было что обсудить, но
все смертельно устали. Возле лаптевского офиса машина ткнулась носом в тротуар.
— Выйдем, — предложил Веня Мартынову,
распрощавшись с Женей. — Всего на пару слов.
Они вышли, и Веня оттащил приятеля подальше от автомобиля.
— Можно я тебе кое-что скажу, только без обид?
— Давай, — пожал тот плечами, глядя себе под ноги.
— По-моему, ты не хочешь отпускать Женьку. Мартынов
вскинулся, словно ему без предупреждения заехали по уху. Помолчал некоторое
время, потом неохотно ответил:
— Но я еще не готов предложить ей остаться навсегда.
— Тогда предложи остаться на ночь, — хохотнул Веня
и, ткнув Мартынова кулаком в плечо, быстро удалился.
— Что он тебе сказал? — полюбопытствовала Женя,
когда Мартынов, покряхтывая и покашливая, занял свое место за рулем.
— Он сказал… Сказал… Какую-то глупость. Женя решила не
настаивать и только хмыкнула. Обмениваясь ничего не значащими фразами, они
добрались до дома, поднялись по лестнице и вошли в квартиру. Женя скинула обувь
и потребовала:
— Давай обещанную чашечку кофе.
— А есть ты не хочешь?
— Я хочу есть, пить, спать, плакать и смеяться
одновременно, — призналась Женя с улыбкой. — А чего ты хочешь больше
всего?
Мартынов пристально посмотрел на ее рот и странным низким
голосом ответил:
Вознаграждения.
— Интересно, если я подойду и поцелую его, он не решит,
что я вешаюсь ему на шею, как все остальные?
— Он не решит, — тут же ответил Мартынов. Женя
испуганно охнула:
— Я что, сказала это вслух?!
— Сказала, — подтвердил Мартынов, делая шаг в ее
направлении. — Мне кажется, этот поцелуй слишком давно назревал. Это все
равно что природный катаклизм. Его невозможно ни предотвратить, ни остановить,
ни толком спрогнозировать…
Он наконец подошел вплотную к Жене.
— Я хочу, чтобы ты осталась.
— И это все? — спросила Женя, закидывая руки ему
на плечи.
— Ты мне нужна.
— Бьюсь об заклад, ты не говорил этого ни одной
женщине, — поощрила она Гену, дотрагиваясь губами до его губ.
— Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда, —
выдавил из себя Мартынов.
— Ладно, — легко согласилась Женя. —
Останусь. Только с одним условием. Ты не будешь заставлять меня варить пельмени
из пакетов.
Мартынов решил не отвечать, а выразить свое согласие более
приятным способом. Он потянулся к Жене, чтобы ответить на поцелуй, но она
остановила его:
— Минуточку. Ты еще не сказал мне самого главного.
— Не знаю, что для тебя самое главное! — с
деланным отчаянием в голосе ответил Мартынов. — То, что я в тебя влюбился,
или то, что ты теперь так потрясающе выглядишь?
— Конечно, последнее! — надменно ответила
Женя. — Главное для женщины — бесподобная внешность, а влюбленные мужчины
— всего лишь ее бесплатное приложение.
