Книга Доводы рассудка, страница 19. Автор книги Джейн Остин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Доводы рассудка»

Cтраница 19
Глава X

Новые возможности для наблюдений не замедлили представиться. Энн довольно бывала в обществе всех четверых, чтобы прийти к мысли, которой, впрочем, она не сообщала ни зятю, ни сестре, не надеясь их ею порадовать; ибо, хоть она и замечала, что Луиза больше нравится капитану Уэнтуорту, по опыту своему и по воспоминаниям она заключала, что он не влюблен ни в одну из сестер. Скорее они были в него влюблены; но и то была не влюбленность; пылкое восхищение. Такое, впрочем, могло, и очень могло, перейти в любовь. Чарлз Хейтер понимал, кажется, что им пренебрегают, но Генриетта порою словно рвалась между двумя кавалерами. Энн много бы дала за власть раскрыть им глаза и остеречь от опасностей, которым они себя подвергали. Злого умысла, однако, она не предполагала ни в ком. С истинным удовлетворением убеждалась она, что капитан Уэнтуорт и не подозревал о боли, какую он причинял. Торжества, презренного торжества она ничуть в нем не замечала. Скорей он не знал и не догадывался о притязаниях Чарлза Хейтера. Виноват же он был лишь в том, что принимал (да, принимал, вот оно слово) знаки внимания от двух юных женщин сразу.

После краткой борьбы, однако, Чарлз Хейтер, казалось, оставил поле боя. Три дня прошли, а он ни разу не являлся в Апперкроссе; решительное нововведенье. Он отклонил даже формальное приглашение на обед, и, так как при сем случае мистер и миссис Мазгроув застали его над толстым фолиантом, они почли, что дело скверно, и с вытянутыми лицами толковали о том, что эдак и до смерти заучиться можно. Мэри от души надеялась, что он получил от Генриетты решительную отставку, муж ее со дня на день ждал его возвращения в Апперкросс, Энн же меж тем находила, что Чарлз Хейтер поступал совсем не глупо.

Однажды утром, в то время, когда Чарлз Мазгроув и капитан Уэнтуорт, по обычаю, отправились вместе стрелять дичь, а сестры на Вилле мирно сидели за рукодельем, к окну их подошли барышни из Большого Дома.

Был ясный ноябрьский день, и барышни совершили свой небольшой переход и остановились у окна с единственной целью сообщить, что собрались в дальнюю прогулку, и выразить сожаление, что Мэри едва ли захочет к ним присоединиться, а когда Мэри, слегка уязвленная тем, что ее почли неспособной к долгой ходьбе, с живостью отозвалась: «Ох, я очень хочу гулять, я очень люблю дальние прогулки!» — Энн поняла по взглядам, которыми обменялись девицы, что именно этого они хотели всего менее, и снова она подивилась обычаям семейства, где все делалось гласно и сообща, даже вопреки желанию и удобству. Она старалась отговорить Мэри от ее затеи, но напрасно; а уж в таком разе, когда барышни — и куда более искренне — стали звать ее, она почла за благо согласиться, дабы потом повернуть вместе с сестрою обратно и не мешать их удовольствию.

— Не постигаю, почему они решили, будто я не люблю долгих прогулок, — говорила Мэри, спускаясь по лестнице. — Все вечно думают, будто я не вынослива в ходьбе; а ведь сами же и обиделись бы, если б мы им отказали. Ну как откажешь людям, которые вот так приходят тебя умолять?

Когда они уже отправлялись, явились молодые люди. Щенок, которого взяли они с собой, испортил им всю охоту и вынудил раньше времени воротиться. А стало быть, у них был досуг, и силы, и расположенность к прогулке, и они с удовольствием приняли в ней участие. Знай Энн об этом заранее, она осталась бы дома; но любопытство превозмогло, а потому она и сочла, что уж неудобно отказываться, и все шестеро пустились в путь под водительством барышень Мазгроув и в предуказанном ими направлении.

Энн решила никому не мешать, а когда общество поневоле разбредется по узким тропкам, держаться сестры и зятя. Она старалась радоваться самой ходьбе и, глядя на прощальную улыбку года, какою провожал он поблеклые травы и порыжелую листву, перебирала в уме несчетные поэтические описания осени, совсем особенной поры, так воздействующей на воображение и чувства, что всякий сочинитель, достойный сего названия, уж непременно ей посвятил либо несколько нежных стихов, либо прозаический опыт. Она хотела сосредоточиться на размышлениях и цитатах; но, когда обрывки разговора капитана Уэнтуорта с обеими барышнями до нее долетали, она не могла и не слушать. Правда, ничего занимательного в беседе покуда она не улавливала. Они весело болтали, как всегда болтают все молодые люди будучи накоротке. Он больше был занят Луизой, нежели Генриеттой, Луиза вызывала в нем, кажется, больше интереса. Интерес этот, кажется, возрастал, и одно замечание Луизы особенно поразило Энн. Снова отдав, как водится, должное красотам дня, капитан Уэнтуорт продолжал:

— Отличнейшая погода для адмирала и моей сестрицы! Они собирались нынче поехать подальше; быть может, мы еще сможем приветствовать их с какой-нибудь здешней горки. Они в эту сторону собирались. Хотелось бы знать, где же нынче они опрокинутся. О, поверьте, такое с ними случается, и не редко; сестре хоть бы что; ей даже нравится падать.

— Ах, знаю я, вы присочиняете, — воскликнула Луиза. — Но если даже все это правда, я бы вела себя точно так же на ее месте. Если бы я кого полюбила, как любит она адмирала, я вечно была бы с ним, ни на минуту бы его не оставляла, и уж лучше бы он меня опрокидывал, чем любой другой развозил в совершенной безопасности.

Это было произнесено с жаром.

— Вот как? — подхватил он, тоже с живостью. — Это делает вам честь!

И оба умолкли.

Энн не сразу потом могла углубиться в стихи. Пришлось отставить дивные картинки осени и подождать, покуда какой-нибудь печальный сонет, украшенный метким сопоставлением ушедшего года с ушедшей радостью и сетующий на вечную разлуку с юностью, надеждою и весной — со всем сразу — не подвернется на память. Когда они оказались на новой тропе, она принудила себя спросить: «Это, кажется, дорога на Уинтроп?» Но никто не расслышал ее вопроса, во всяком случае, никто не отозвался.

Тем не менее именно к Уинтропу или к окрестностям его — ибо иной раз встречаешь ведь молодых людей, когда они прогуливаются вблизи своего дома, — и направляли они свой путь; и после того как долго одолевали общинные поля, где трудолюбивый плуг и свежевзрытые бразды красноречиво свидетельствовали о том, что крестьянин, вопреки унылому приговору стихотворцев, верит, что весна воротится, — достигли они наконец вершины самой большой горы, которая разделяла Апперкросс и Уинтроп, и вскоре у подножья ее по другую сторону им открылся Уинтроп.

Он растянулся перед ними без красы и достоинства — скучный дом, присадистый, длинный, зажатый меж служб и сараев.

Мэри воскликнула:

— Господи! Это же Уинтроп! Вот не думала! Пожалуй, нам пора возвращаться. Я до смерти устала.

Генриетта, слегка пристыженная, да и не замечая, чтобы кузен Чарлз где-нибудь прогуливался по тропке или прислонялся бы к калитке, готова была подчиниться Мэри, но Чарлз Мазгроув сказал «Нет», и Луиза, громко подхватив это «Нет» и отстранив сестру, готовилась с большим жаром выслушать соображения Чарлза.

Чарлз тем временем объявлял смело и открыто о намерении своем навестить тетушку, раз уж он оказался совсем рядом; и столь же открыто, хотя и не совсем столь же смело уговаривал он Мэри ему сопутствовать. Это был один из пунктов, однако, в каких супруга его проявляла свою власть; и в ответ на рассуждения о приятностях недолгого отдыха, раз уж она устала, она объявила со всевозможной твердостью: «Никогда! Лучше не отдыхать вовсе, чем снова потом карабкаться на эту гору!», всем своим видом и тоном показывая, что споры бесполезны.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация