— Чтобы такого больше не было.
Настя, продолжая молчать, опустила голову, и Андрей, пройдя мимо нее, быстро сбежал с крыльца.
— Попались, — глупо сказал я, подходя к окну и следя, как Андрей скрывается в соседнем доме.
Настя же подошла к Свете.
— Вот, одевайся.
— Спасибо, — бросила та.
Я повернулся. Девчонка лежала и не двигалась, прикрываясь до носа одеялом.
— Может, вы выйдете?
Она ни на кого не смотрела, но было ясно, что это касается лично меня.
— Ладно, — я покладисто хмыкнул и вышел за дверь.
Честное слово, мне очень не хотелось встречаться с кем-нибудь из этих голых коммунаров. Я сел прямо на ступеньки, машинально потянулся в карман за сигаретами и тут же отдернул руку. После шмона, который навел Андрей, нечего было и рассчитывать на курево.
Я сидел и бездумно смотрел на природу, когда в открытое окно соседнего дома высунулся Андрей.
— Серега, — крикнул он, легонько свистнув.
Я поднялся и нехотя поплелся на зов. Единственное, чего мне хотелось тогда, это быть дома. Но я понимал, что легко мне от них не уйти. И послушный, каким бывает загипнотизированный кролик, я двигал и двигал ногами, пока не поднялся по ступенькам и не вошел в комнату. Сначала мне показалось, что я попал в избу читальню, потому что все стены тут были заняты стеллажами полными книг, но этих книг мне хватило бы на всю жизнь, при условии, что я протяну лет 200. То тут, то там стеллажи разнообразили плетеные корзинки с икебаной и те же поделки из серии «очумелые ручки»: картинки и статуэтки. Посередине стоял длинный стол с лавками по обе стороны и на него опирался Андрей, свежий и подтянутый.
— Садись, — сказал он, выпрямляясь, потом прошел мимо и задвинул на двери простую деревянную щеколду.
Я переступил на месте.
— Садись, — от двери повторил Андрей, — не стесняйся.
Я послушно сел и ссутулился на жесткой скамье. Андрей, подойдя, сел напротив.
— Ну. Давай, рассказывай, что ты собираешься делать?
— Что? Ничего.
— Так просто и ничего? Это после нашего-то пиршества? Наверное, уже пятки салом смазываешь.
Я опустил голову.
— Это Настя тебе привезла сигареты?
Я молчал.
— Конечно, Настя, кто же еще. Я от нее этого не ожидал.
— Я ее попросил.
— Зачем?
— Да я же курю с 12 лет. У меня здесь уже уши опухли.
— Н-да. Я видел, как ты собирал бычки. Вот так значит. Мне бы это сразу пресечь, а я не обратил внимание. И много ты выкурил?
— Вообще-то…
— Я имею в виду вчерашний день.
— Да нет. Две, наверное. Подряд.
— И все?
— Ну да.
— И что ты чувствовал? Вот выкурил сигареты, потом «наслаждение» выпил, и опиши пожалуйста свои ощущения.
— Да ничего, вроде бы, — я задумался, стараясь казаться искренним. — Я не помню.
— А потом?
— Тоже ничего.
— Ну, ты увидел, что все ведут себя там, скажем так, не ординарно. Что ты? Сидел, как чурбан?
— Нет, вроде бы.
— Ну, давай, я что, каждое слово клещами должен из тебя тянуть? Ты встал. Что тебя побудило встать?
— Ну, встал и встал. Ничего не побудило.
— Что ты делал?
— Подошел к Светке Головиной. Мы с ее братом служили, я же говорил. Я ее искал, когда к вам попал. Ну, мне не хотелось, чтобы она там была, среди взрослых мужиков, она же малолетка.
— А зачем ты ее за кадку потащил?
— Зачем за кадку? — вроде бы удивился я.
Андрей, слегка прищурившись, взглянул мне в глаза и у меня по спине побежали мурашки: глаза у него горели рубиновым светом, словно на фотографии, сделанной «кодаком». Видно в лице у меня что-то изменилось, потому что Андрей как-то поспешно отвел взгляд и слегка пересел, а когда снова посмотрел на меня, глаза у него были, как обычно, серые, только с набухшими капиллярами и покрасневшими веками.
Я опустил голову и стал тереть пальцами край стола. Андрей поднялся.
— Ну вот что, парень, ты сейчас же переберешься в мужской дом. Ты уже здоров, хватит тебе в стационаре валяться, — он немного прошелся и облокотившись о стол, повернулся ко мне. — Скажи мне, что ты умеешь? Кто ты по профессии.
— Я работаю в ЖЭУ слесарем.
— И все? Не густо. Машину водишь?
— Я был в армии машинистом-водителем БТР. Ездил сначала на штабном бронетранспортере, а потом на командирском «Джипе».
— Даже? Молодец. Пойдем, покажу тебе нашу базу.
И я поднялся, хотя мне совсем не хотелось идти с ним, потому что этот рубиновый взгляд инопланетянина никак не способствовал улучшению моего настроения особенно после вчерашнего вечера.
Андрей же не сомневался, что я последую за ним и даже не оглянулся. Что ж, он не ошибался — я потащился следом.
Застройка общины была невелика, я уже все это видел, правда, большинство домов — снаружи.
— Это вот столовая, это лазарет, — пояснял Андрей, не оглядываясь. — А это вот женский дом. А с той стороны поляны — мужской.
Люди выходили, входили, по одному, группами, пересекали поляну, и я смотрел на них и недоумевал: они ли, в самом деле, отплясывали вчера в голом виде на обосранном полу. Может мне все это приснилось?
Они все здесь были спокойны и невинны, как младенцы. Черт его знает, может сколько-то там тысяч лет назад все наши предки были такими?
— Там, где мы разговаривали с тобой — библиотека, — говорил между тем Андрей. — Там художественная мастерская, а рядом с женским домом — швейная и вязальная. В общем, жильцы живут полной и насыщенной жизнью.
В голосе его была явная насмешка.
«А апостолы?», — подумал тогда я, но вслух спросить побоялся.
Андрей на ходу обернулся.
— Ты, вообще, спортом увлекаешься?
Я пожал плечами и буркнул неопределенное:
— В школе…
— Понятно. Ладно, — он отвернулся, как будто даже с сожалением.
Рядом с мужским домом стоял еще один, только поменьше.
— Заходи сюда, — сказал Андрей. — Здесь и будешь обитать.
Я почему-то сразу решил, что тут и живут апостолы, ведь к этому крыльцу подъехали ночью две «Нивы». И тут выгружали полновесные банковские мешки. Они здесь, где-то рядом. У меня от одной мысли об этом даже дыхание сперло. Поднимаясь следом за Андреем на крыльцо, немного замедлил шаг, чтобы справиться с собой, да и оглядеться тоже. И все же тогда я мечтал только об одном: убраться как можно дальше от этой коммуны и от ее красноглазого раввина. Но я знал — добром они не отпустят, а как они умеют разбираться, узнал на своей шкуре. Да после такой разборки я боялся к ним даже приблизиться, не то что жить с ними под одной крышей. Андрей же, как ни в чем не бывало, кричал из сеней:
