Игорь Николаевич в замешательстве пригладил волосы. Он и не подумал, что Лида может не согласиться.
— О повторном обследовании, — заговорил он. — Эксперимент удался, мальчик стал нормальным. Но у него теперь очень ранимая психика. Ты что, хочешь, чтобы у него начался невроз и перешел в шизофрению?
— Сейчас мы оденемся, подождите минутку.
Лида, даже не пригласив мужчину войти, ушла в комнату. И тот молча вышел из квартиры.
Он сел в машину и терпеливо ждал, когда женщина и ребенок вышли из подъезда.
— Садитесь назад, — сказал он, когда Лида склонилась к дверце, и та молча отступила на шаг.
В институт они приехали в три часа.
— Привет, Дан, — протянул руку ребенку Карпюк. — Как твои дела? Здравствуйте. Идемте. Я взял ключ от кабинета. Вообще-то обследуем мы по направлению клинического сектора, но я это делаю чисто для тебя.
— Спасибо. Лишнее обследование и тебе не повредит.
— Тебе тоже. Все-таки за докторскую решил сесть? Давно пора.
— Не знаю, посмотрим.
Так говорили они, идя первыми по коридору. Лида с Данилкой едва поспевали за ними, и при этом мальчик оглядывался на каждую открытую дверь, на каждый цветочный горшок. Врачи, шедшие впереди, остановились перед запертой дверью, и Карпюк начал ее отпирать. Игорь Николаевич обернулся. Лида подходила, не глада на него. Без косметики, она, тем не менее выглядела очень мило и женственно в своем простеньком ситцевом платье и вязанной кофте поверх. Но Игорь Николаевич думал сейчас о другом.
Тем временам Карпюк отпер и распахнул дверь, первым войдя в темный кабинет, прошел к окну и, нажав кнопку, поднял вверх тяжелые жалюзи, впуская яркий солнечный свет.
Игорь Николаевич пропустил вперед Лиду с ребенком и закрыл за собой дверь. И женщина, обернувшись, с тоской посмотрела на опустившуюся собачку замка, почему-то почувствовав себя отрезанной от мира. Данилка, ничего не заметив, с любопытством разглядывал множество незнакомых блестящих предметов.
— Что, старик, нравится? — присел к нему Денис Илларионович.
Мальчик не ответил, глядя по сторонам.
— Хочешь играть? Смотри сюда. Сейчас мы посадим в это кресло вот этого дяденьку и на этом экране появится точка. Она будет бегать и плясать. Здорово?
Данилка кивнул, заинтересованный.
Игорь Николаевич удивленно смотрел на друга.
— Чего смотришь, садись в кресло, — усмехаясь, сказал тот.
Игорь Николаевич пожал плечами и сел.
— Пристегнуться?
— Не обязательно. Тебе хорошо видно, Дан?
— Да, — у мальчика от смущения сразу сел голос.
— Отлично. Вот сейчас мы его опутаем проводками, наденем сетку. Так. Включили. Пошло. Так. Так. Так. А у тебя не плохие показатели, старик.
— Смотри, как бегает точка, — присела к сыну Лида, поняв игру.
Данилка кивнул, подходя ближе.
— Все готово.
— Слезать?
— Да. А ты близок к гениальности.
— Спасибо. Дан, а ты хочешь так поиграть?
Мальчик отрицательно покачал головой, отступая к матери.
— А мы его и не возьмем, — сказал Денис Илларионович, поворачиваясь к Лиде. — Теперь вы извольте поиграть.
Та покорно подошла к креслу. Данил не двигался, наблюдая за матерью. Лида спокойно, не торопясь, села в кресло, поправила волосы, затянутые в хвост и приготовилась.
Данил сделал шаг к креслу, глядя, как Денис Илларионович надевает на ее голову сетку из тонких разноцветных проводков.
— Приготовилась. Включаю. Так. Хм. Неплохо. Вы учились в институте?
— Нет.
— Я бы сказал, что при желании вы сами могли бы поступить в МГУ, при справедливом отборе, разумеется.
Игорь Николаевич недоверчиво посмотрел на Дениса Илларионовича и, насмешливо — на Лиду.
— Теперь меня. — проговорил Денис Илларионович. — А Данилку мы не возьмем.
Тут мальчик снарядом налетел на Карпюка, оттолкнул его и полез по приступкам в кресло, начав там устраиваться, показано сопя.
— Давай, помогу, — подмигнув взрослым, Денис Илларионович шагнул к мальчику и стал стягивать на его голове шапку из проводков. — Вы придержите его, чтобы не порвал, — попросил он мать и включил экран. — Поехали.
Лида обняла ребенка за плечи, и тот с интересом смотрел на экран.
— Так. Так. Не плохо. Не вундеркинд, разумеется, но после лечения проходит по среднему уровню. Так. Так. Переключим. Хм. Интересно.
— Что? — приблизился к нему Игорь Николаевич.
— Ну, помнишь, мы в институте проверяли работу мозга на биоизлучения.
— Предположим.
— Вот здесь, смотри, присутствует что-то новое, чего не было ни у женщины, ни у тебя, и у меня нет, это уж точно.
Денис Илларионович выключил прибор и подошел к мальчику снять сетку.
— Если подумать, нечто похожее я видел у одного самца макаки, после травмы правой части черепа. Тогда мы решили, что это последствия этой травмы.
— А сейчас?
— Мы же знаем работу человеческого мозга. У мальчика все в порядке.
От этих слов у Лиды потеплело в груди.
— Тогда что все это значит?
— Сейчас посмотрим.
Он быстро все отключил, опустил жалюзи и первым вышел за дверь, дожидаясь, когда все выйдут за ним. Заперев за ними дверь, он повел всех на первый этаж, в странную комнату, где жили крысы, мыши, хомячки и кролики. Данилка остановился, пораженный и взгляд его забегал по клеткам.
— Ну, нравится? — спросил мальчика Денис Илларионович.
Данилка задумался и ничего не ответил.
— Посмотри, какие кролики. Красивые? Ну, что молчишь?
— Красивые, — как эхо, ответил мальчик.
— Смотри, какие пушистые? Хочешь погладить?
Данилка кивнул и получил на руки крохотного крольчонка.
Потом он любовался хомяками, мышками и лишь от крыс отвернулся. А те бегали по своим клеткам, крупные, с подвижными, вытянутыми носами и голыми тонкими хвостами.
— Нравятся? — спросил Денис Илларионович.
— Нет, — Данилка сморщился, отходя назад к хомячкам.
В это время Денис Илларионович что-то делал возле затянутого сеткой вольера.
— Смотри, Дан, видишь вот этого чудесного белого мышонка. Он прелесть, правда? Пусть порезвится на воле.
И он выпустил мышонка в вольер и, пока тот бегал, обнюхивая сетку, незаметно поднял с боку крохотную дверцу, впуская туда же большую серую крысу из тех, что держат полуголодными и злыми. Замерев у входа, та принюхалась, почувствовала запах мышонка и метнулась к нему. Вольер был не велик, а мышонок мал и не пуглив. Когда крыса схватила его он завизжал противным тонким голосом. Лида вскрикнула, а Данилка схватил сетку руками и дернул ее до боли в пальцах. Крыса же, не обращая ни на кого внимания, уже бежала к клетке, таща в зубах загрызенного зверька.
