Данил оглянулся по сторонам. Они стояли одни в узком глухом переулке, таком же, как и прежний, и рядом никого не было.
— Хорошо. Я расскажу тебе все. Я убивал людей.
Гала резко вырвала руку, которую сжимал парень и отшатнулась от него.
— Прикалываешься, да? — потом решила она и попыталась улыбнуться. — Не смешно.
— Я не шучу. Ты можешь сейчас просто прогнать меня, и я уйду, даже не оглянусь. Понимаешь, я остался один во всем свете, и нет у меня не родных, не друзей, нет даже просто знакомых и если еще ты бросишь меня, тогда я пропал.
— Да как же так… я просто… я не понимаю тебя.
— Я сам себя перестал понимать. Я убиваю уже давно. Тот человек, к которому мы ходили, он заставлял меня это делать, я только сейчас начал понимать, что он зарабатывал на этом деньги. Теперь я не хочу это делать. Я хочу жить, как все другие люди. Игорь Николаевич сказал, что это очень трудно. Научи меня этому, ладно?
— Пойдем домой, я есть хочу.
Данил усмехнулся, а Галия взяла его под руку.
Когда они уже подходили к подъезду, то увидели на скамейке сидевших и куривших женщин. Те громко говорили, отдуваясь дымом.
— Наша-то святоша фраера подцепила себе.
— Да какого.
— Повисла, как груша.
— Здравствуй, Галочка.
Данил равнодушно оглядел их, а девушка прошла молча, прямая и холодная.
— Ишь, замороженная, — услышала она в спину, уже поднимаясь по лестнице. — А мальчишечка-то ничего себе. Сбросить бы мне годков 10, оставила бы ее с носом.
Злясь и срываясь, стала Галия отпирать квартиру, наконец справилась с замком, распахнула дверь и быстро вошла, забыв пригласить Данила. Не понимая, что с ней, Данил вошел следом и запер за собой дверь. По хозяйски разувшись, в одних носках он прошел в комнату и с размаху свалился на диван.
— Ты перевяжешь меня, ладно? — спросил он, со своего места следя за ней, ходившей по кухне. — Я вообще-то за этим пришел.
— Только-то?
— Нет, что ты. Но тогда бы я подождал допоздна.
— Болит рана?
— Уже нет. Только иногда дышать больно, когда бегу.
— А ты не бегай.
— Не получается.
Галий вернулась с упаковкой бинта, ваты, бутылочкой спирта и мазью.
— Раздевайся.
Данил с готовностью сбросил куртку и стал снимать футболку. Галия тем временем принесла ножницы и кастрюльку и стала разрезать бинт на его груди.
— Носишься, повязку сбил.
Данил молча следил за ней, как мог склонив голову.
— Алкашки поганые, все настроение испортила, знают же, что у меня абсолютный слух.
— Ты это о ком?
— Да те, внизу. Ну ничего, ничего, Бог все видит. Сколько раз я убеждалась в этом.
— Ай…
— Терпи. Сколько раз так было: кто сделает мне зло, тому в сто раз хуже бывает.
— Больно.
— Ничего. Дай, я сотру, убери руку. Если я что-то потеряю, Бог мне в сто раз больше дает. Все по моему выходит. Главное — жить и не грешить.
— И получается?
— Я стараюсь. Отстранись от спинки, я бинт закреплю.
Данил вздохнул и выпрямился.
— Вот и все. Теперь иди, руки мой. Завтракать будем.
— У меня сегодня день рождения.
— Ну и что?
— Мне восемнадцать исполнилось.
— Ну и что дальше. Мне уже девятнадцать, и то молчу.
— Может, хотя бы поздравишь? Дурацкий какой-то день. Раньше мама торт пекла, Игорь Николаевич обязательно приезжал, а дядя Мень делал такие смешные маски и фигурки. А теперь…
— Бог не велит праздновать дни рождения?
— Почему?
— Богу угодны только его праздники. Я потом тебе прочитаю примеры из Библии.
— Ладно, — Данил кисло улыбнулся. — Слабая замена.
— Какая есть. Вечная жизнь все окупит.
— Понятно. А тебе не скучно? Молодая, хочется и потанцевать, и повеселиться. Это мне пришлось жить отшельником.
— Я никогда не любила такие глупости. Это не правильно. И бог это не любит. Садись за стол.
Данил кивнул, проходя на кухню и садясь на табуретку.
— Весело с тобой.
— Не нравится, уходи.
— Не куда. И давай, больше не будем ссориться, ладно, а то я не знаю иногда, как к тебе и подступиться.
— Это в каком смысле?
— Да ни в каком. Поедешь со мной в одно место?
— Куда?
— Где я раньше жил. Я хочу уехать от сюда, и для этого мне нужен паспорт.
— А я должна буду тебе его найти?
— Нет, я сам найду.
— А что же ты от меня хочешь?
— Ничего.
— Перевязывать тебя?
— Теперь уже, наверное, не надо. Сам сниму повязку, когда придет время.
— Тогда зачем мне ехать?
— Не знаю. Я думал… Просто…
— Ты женишься на мне?
— А это надо?
— Просто так я даже целоваться не буду, знай это.
— Теперь буду знать.
Данил начал жевать жареную колбасу с яйцами, смотря на нее украдкой.
— Ты симпатичный парень. Когда распишемся в ЗАГСЕ, я тебя отведу к своим родителям, и сестра от зависти лопнет. И эти все — тоже. А то меня всегда считали гадким утенком. Пусть теперь посмотрят.
— Я женюсь на тебе, если ты хочешь, и не только потому, что ты помогаешь мне. Ты хорошая девочка. И красивая. Только одеваешься не совсем так.
— Это не твое дело.
— Ладно, не мое.
— Меня мать все время таскала по этим портнихам, салонам, а я просто сбегала оттуда. Богу надо служить чисто, не тратя время на эти гадости.
— Значит, поедешь со мной?
— Поеду. Только оформлю дни за свой счет. А может, лучше отпуск взять.
— Возьми.
Глава 6
Юноша и девушка сошли с электрички и зашагали к поселку. Они шли, обнявшись и ничем не отличались от своих сверстников в Москве, но здесь, на проселочной дороге, на них оглядывались. А они не обращали ни на кого внимания и были по-видимому счастливы. Идя по узкой улице поселка они улыбались так, ни чему.
— Тетя Лена, — не доходя до одних ворот, позвал парень.
Стоявшая метрах в ста от них, женщина, взявшись за калитку рукой, обернулась.
