Парни кто опустил солнцезащитные очки со лба, кто достал из нагрудного кармана.
— Вперед, в рассыпную. Сделаем его, пацаны, — стараясь чтобы это звучало весело и бодро, прокричал один из четырех, и те вразнобой отвечали, что собираются с ним сделать.
Игорь Николаевич, встав на мягкую землю, стал закуривать, морщась от боли в правой руке. Кисть его распухала на глазах, и пальцы едва двигались. Данил бежал уже по редколесью, когда преследующие его парни достали оружие.
— Бей по ногам, только чтобы живой остался.
— Пусть с протезами ковыляет.
— Стреляй, вот он.
До Данила долетали отдельные крики, и он старался чаще сворачивать, чтобы менять направление.
А в это время один из парней вернулся к машине.
— Эй, умник, а ты уверен, что очки защитят меня? — берясь за край дверцы, он посмотрел на Игоря Николаевича.
— На сто процентов.
— Эх, пропадай моя телега.
Парень с размаха плюхнулся на сидение.
— Пострадать за отечество, что ли?
И он стал заводить машину.
Данил все бежал, затылком чувствуя, что в него целятся. Выскочив на дорогу между двумя участками леса, он побежал по асфальту, и вывернувшийся синий «Джип» едва не сбил его. Резко остановившись, Данил почти упал на него, задыхаясь.
— Привет от Удода, лошарик. Поднимай грабли, — высунулся из двери с пистолетом водитель.
Переведя дыхание, Данил пригнул в сторону, скатился с насыпи и бросился к кустам.
— Вот угорь.
Азарт заставил парня снова упасть за руль и погнать машину вниз по насыпи.
Данил метнулся в одну сторону, в другую и остановился: из редколесья к нему выходили трое парней.
— Сдавайся, братишка, не наживай на свою попку проблемы.
— Стреляй, он удерет!
И правда, Данил прыгнул вбок, повторяя уже испытанный прием, покатился за куст, вскочил и побежал снова к дороге. Парни бросились за ним, видя только его голову и плечи, все, что выглядывало из зарослей кустов. Они не хотели его убивать и поэтому перестали стрелять.
Данил с разбега взлетел по насыпи и бросился к мосту. Теперь он весь был открыт. Но по мосту ехали машины, а внизу мчался поезд.
Данил побежал к перилам и оглянулся. Парни выскочили перед носом несущегося «ВАЗА» и бежали к нему, а по насыпи вползал вверх «Джип». Данил перевел дыхание, поезд внизу гремел по рельсам, и звук его усиливал нервное напряжение.
— Все, пацаны, не портите кровь. Он — наш.
Они прятали оружие, подходя с разных сторон.
— Спокойно, парнишка, мы тебя приручим… Черт!
Данил, одним махом перелетев через перила, упал на крышу последнего вагона.
— Ушел. Угорь, а не человек, — подбежал к ним водитель «Джипа», бросив машину на обочине.
— Он разбился.
— Шевелится. Живехонек.
— Пальнуть, что ли. Чтобы ни нам — никому.
— Еще найдем, выцепим. Москва — маленькая.
Данил, оглушенный, начал приподниматься на крыше. Болело тело, жгло в груди, ноги превратились в один огромный кровоподтек. Цепляясь за выступы, он стал спускаться с крыши, ногой нащупал открытое окно, сгруппировался и проскользнул вовнутрь вагона. Он оказался в конце узкого коридора перед тамбуром.
— Откуда ты взялся, зайчонок? На крыше, что ли путешествовал?
Данил обернулся. Проводница стояла в накинутом на плечи форменном пиджаке. Было ей на вид лет 30. Обесцвеченные волосы чернели по рядку и кудрявились на концах остатками химической завивки. Яркая и безвкусная косметика делала ее похожей на клоуна, печального клоуна, смешившего публику за жалкие гроши.
— Пошли со мной, — сказала проводница, рассматривая парня.
— Сейчас, отдышусь, — Данил прислонился спиной к покачивающейся стене.
— Загорал?
— Где? — не понял он.
— Да на крыше.
— Нет. Я с моста спрыгнул.
— Ты? Смелый. И к чему такая отвага?
— Так. Спешил сильно.
— Пойдем.
Данил опустил голову и нехотя оторвался от стены.
— А ты, зайчонок, не от милиции удирал?
— Нет, — Данил посмотрел на проводницу, стараясь, чтобы голос его звучал как можно искреннее.
— Хотелось бы верить, мордашка. И не таращи на меня свои синие глазки. Этим меня не проймешь.
Данил покорно следовал за ней.
Когда поезд подъезжал к вокзалу, проводница открыла ему тамбур.
— Жди меня у ларька, как договорились, — говорила она и невзначай прижималась к нему мягкой грудью. — Прыгнешь, не боишься? Здесь у поезда маленькая скорость.
Данил кивнул, приготовился и прыгнул, немного пробежав за поездом и тут же свернув к магазинам.
Переночевал Данил у проводницы в ее маленькой коммунальной комнате, и его пачка долларов уменьшилась еще на две купюры. Зато женщина дала ему то, что он сейчас не имел и в чем нуждался больше всего: теплоту, ласку и простое человеческое понимание.
Уйдя рано утром, он проехал в метро, потом в маршрутном такси и поднявшись на этаж, позвонил в дверь квартиры, где жила Галия. Там долго не открывали и наконец в глазке загорелось отражение электрической лампочки, потом скрылось. Дверь отперли.
— Проходи, — сказала Галия сонным голосом.
— Ты спала?
— Ну да. Входи. Сейчас чай поставлю.
Данил вошел и стал снимать туфли.
— У тебя есть щетка, одежду почищу.
— Там, в шкафу. Гуталин тоже есть, если надо.
— Надо. Спокойно доехала?
— Да. «Джип» за тобой свернул.
— Видел.
— Не догнали?
— Куда им. Я — мастер спорта по бегу.
— Хвастун.
Галия ходила по кухне, и Данилу, приводившему в порядок свою одежду, приятно было следить за ней взглядом.
— Сегодня пойти за паспортом? — спросила, оглядываясь на него, девушка.
— Чем быстрее, тем лучше. А ты сможешь?
— Постараюсь.
— Я буду ждать тебя возле больницы.
— Ладно. А куда мы уедем?
— Да куда угодно. Хоть в Питер.
— Нет, давай в маленький городок. Я всегда мечтала жить в маленьком городке.
— Можно.
— Распишемся там?
— Главное, паспорт получить, а уж печать в него поставить мы всегда сумеем.
— Знаешь, сейчас трудно найти хорошего парня. У меня одноклассницы все уже развелись, кто замуж успел выйти.
