— Где же ты нашел обрыв в Москве?
— Боже, как у следователя. Я ехал к тебе, мама.
— А он?
— Он? — взгляд Валеры опять заметался. — Он хотел найти знакомых в поселке. Ведь так, Дан?
— Да-а, — протянул Данил, глядя то на одного, то на другого.
— А что за знакомые? Они живут в Москве, или тоже приезжие?
— Приезжие. Они гастарбайтеры, там снимают угол.
— Что?
— Ну это, комнату в доме. Так дешевле. Я правильно говорю, Дан?
— Да-а.
— Господи боже, как малые дети. Слова сами не скажут. Вы не обижайтесь, Даниил, что я вас обо всем спрашиваю, просто я хочу знать, как вам помочь. Но что бы ни было, несомненно одно, вы должны учиться в Москве. Будете жить с Валерой, и у меня будет два сына, вместо одного. Я правильно говорю, сынок?
— Конечно, мама. Только сначала нужно найти его документы.
— Если бы был жив Виталий.
— Я поговорю кое с кем из знакомых.
— А если обратиться к папиным друзьям?
— Нет-нет, мама. Здесь они бесполезны. У меня в универе свои связи.
— Ладно, ладно. Я понимаю тебя, сынок. Ты хочешь доказать, что ты вполне самостоятельный. А скажите, Даниил, что у вас с руками?
Данил посмотрел на свои загрязнившиеся бинты и хотел было рассказать про собак.
— Ну, мам, мы же попали в аварию, — торопливо объяснил Валера. — Вообще-то все не так плохо.
— Бедный мальчик. А ты, сынок, у тебя все цело?
— Да, мам, у меня только машина.
— И слава богу. Возьми мою, папина пусть стоит.
— Да, мама. На папину я и сам пока не смогу сесть.
Оба они вздохнули, а Данил низко склонил голову, при этом бледнея. Валера покосился на него и успокоился. Они с матерью заговорили о своем.
— Я ведь к тебе пришла, чтобы показать фотографии.
— Ирка прислала?
— Да. Из Милана. Сейчас посмотрите. Валера, подай, пожалуйста, мою сумочку.
Тот с готовностью поднялся.
Получив сумочку, женщина достала из нее футляр с очками, и большой толстый конверт.
— Вот, смотрите.
И она, надев очки, стала вытаскивать, снимок за снимком, давала Данилу и комментировала, а Данил передавал Валере.
— Это Ира, наша младшенькая.
— Маму тоже Ириной зовут, — вставил Валера.
— Ирина Яковлевна. Я и не представилась.
— Очень приятно, — поднялся Данил и неловко пожал сидевшей женщине руку, потом, помявшись, сказал: — Данил.
— Так значит: Данил, а не Даниил? Вы так произнесли?
— Так у меня в паспорте написано.
— А какая разница? — спросил Валера.
— Да никакой, наверное, — пожал плечами Данил.
— А по моему это разные имена, — сказала Ирина Яковлевна.
Они сидели в большой кухне, разговаривали, теперь уже втроем, и им было хорошо. Женщина рассказывала Данилу о их семье, и им обоим — о письме Ирины из Италии. Валера расслабился. Он уже не ждал подвоха. А Данил искренне заинтересовался.
— Ну все, мальчики, мне пора, — поднялась женщина. — Ко мне еще Настасья Владимировна должна зайти к пяти часам. Валера, ты когда возьмешь машину?
— А где она?
— Дома, в гараже.
— Если ты не против, я сейчас пойду с тобой. Данил, ты пока отдохни, поспи, я скоро.
— До свидания, Данил. Ни о чем не переживайте, мы с сыном позаботимся о вас. И не скучайте, я постараюсь долго не задерживать Валеру.
— Да я… — начал Данил, когда мать и сын уже выходили в прихожую.
— Спи, — показал ему кулак Валера.
И Данил, начав было вставать, снова опустился на диван.
Глава 9
Данил перемыл всю посуду, поставил в горку и решил и правда прилечь. Он вытянулся на диване, посмотрел было в сторону телевизора, но решил, что не очень удобно включать его без хозяина. Тогда он повернулся снова на спину и неожиданно для себя заснул. Он спал крепко, как младенец и не слышал даже, когда вернулся Валера, а тот, тихо пройдя в спальню, лег в свою постель. Ему не хотелось тревожить Данила, он притих и тоже заснул. Проснулись они одновременно, каждый в своей комнате, поднялись, и оба в одно время почувствовали голод.
— Привет, Дан, — окликнул друга Валера, выходя из спальни.
— Ты уже пришел?
— Ха, только проснулся. А ты и не слышал? Ого, уже четвертый час, поэтому у меня живот подвело.
— Я тоже проголодался.
— Посмотрим, что у нас в холодильнике.
— У тебя такая хорошая мама, — не удержался Данил. — На мою чем-то похожа.
— Папа тоже был хороший.
Данил сразу сник, и это немного утешило Валеру, и он, проходя мимо, покровительственно хлопнул его по плечу.
— Идем, помогай. Я в повара не нанимался. А хочешь, я покажу семейные фотографии?
— Давай, — оживился Данил, и они снова сели на диван.
Потянувшись, Валера открыл тумбочку и достал с верхней полки два толстых альбома.
— Смотри.
Он сам хотел встать, но передумал и начал комментировать фотографии.
Альбом открывал снимок молодой семьи. Муж и жена стояли, обнявшись и муж держал на руке хорошенького мальчика месяцев восьми. Тот обнимал отца одной рукой, а другую тащил в рот, показывая молочные зубки. Все трое были похожие, темноволосые, с удлиненными лицами и одинаковыми улыбками.
Эта фотография напомнила Данилу что-то далекое и смутное, и он невольно задержался на ней, разглядывая пристально.
Валера, думая свое, наблюдал за ним нехорошим взглядом.
— Знакома? — спросил он, борясь с собой.
— У нас, кажется, была наподобие, тоже где-то с дачи.
— Что скажешь?
— Счастливые вы были тогда.
— Мы всегда были счастливые, до самого конца.
— Прости.
— А где твой отец?
— Умер. Я совсем маленьким был, ничего не помню. Мне потом Игорь Николаевич рассказывал.
— Не он его?
— Нет, что ты. Мы потом познакомились.
— Как же он мог тогда рассказывать о твоем отце?
— Я не знаю, Валер. Лучше не думать об этом.
— Ты прав. А скажи, ты всегда такой был?
— Какой?
— Ну, это, взглядом…
— Да, наверное, не знаю. Помню только, что крыс в детстве убивал.
