И они бросились к лесу, более густому и старому на этом участке.
Строение лесничества возникло неожиданно, прямо посреди леса, на елани. Два дома и сарай располагались под прямым углом друг к другу и вид у них был заброшенный.
— Сколько их? — спросил мужчина, поравнявшись с парнем.
— Должно быть трое… Я не знаю… — тот рванулся к полуоткрытой двери.
Останавливать его было поздно, и мужчина бросился за ним, выхватывая свой пистолет. В тот же момент, едва сделав один шаг, он увидел приземистого человека в спортивной форме, который вывернулся из-за сарая. От неожиданности человек замер, но в ту же секунду, словно очнувшись, рванул к лесу.
— Стой! Стрелять буду!
Тот прыжками бросился к деревянной стене сарая. Еще миг, и он скроется. Мужчина прицелился, выстрелил. Мужчина вскрикнул и тут же упал, подминая прошлогодний сорняк, прямо к основанию сруба. От боли и ярости он зарычал, хватаясь за простреленную ногу. Мужчина кинулся к нему, левой рукой выхватывая из кармана наручники.
Едва он успел сковать за спиной руки задержанного, уже совершенно не способного к сопротивлению, как из ближайшего дома прогремел выстрел, за ним другой.
Мужчина бросился туда, прыжком вскочил на крыльцо, ногой распахнул дверь настежь и вбежал в сени на одном дыхании, тут же бросаясь в бок и прижимаясь к стене.
Два тела: мужчины и женщины, лежало на не застеленных досках пола посреди комнаты — женщина вся растерзанная, в разорванном платье, лежала на спине, согнув в коленях широко расставленные ноги, а за ней, ничком, лежал парень в джинсовой куртке, спутник мужчины. Он уткнулся лицом в выпирающий живот и безжизненно раскинул руки. Еще один человек, тоже молодой, в дорогом спортивном костюме наклонился, поднимая спортивную сумку, лежавшую между двумя телами. В правой руке он сжимал автоматический пистолет.
— Бросай оружие. Сдавайся.
Даже не выпрямляясь, молодой человек выстрелил на голос. Пуля отбила щепку от косяка, а мужчина, отскочив за выступ, выстрелил тоже. Он оказался удачливее, и молодой человек упал, отброшенный пулей к стене.
Тут же снаружи раздался звук приближающейся машины. Мужчина бросился на крыльцо с оружием наизготовку.
Машина, черный «Форд», сворачивала на поляну, но, словно наткнувшись на препятствие, затормозила и стала разворачиваться.
— Стой! — закричал мужчина, делая предупредительный выстрел в воздух, потом опустил руку, вынул из пистолета обойму и стал торопливо перезаряжать.
«Форд», визжа тормозами, рванулся. Водитель его нервничал — машину кидало из стороны в сторону.
— Стой! — мужчина щелчком вставил обойму в рукоять пистолета.
Машина с визгом рванулась вперед, взлетела на возвышение, завалилась вбок и развернулась на дороге.
Тут мужчина выстрелил раз, другой, третий. Он целился по колесам, но на этот раз удача изменила ему. Рука его дрожала от напряжения, и пули проносились мимо цели. Чёрный «Форд» вилял по наезженной дороге, его заносило от одного края загрунтованной насыпи до другого, и все-таки он упрямо несся вперед. Вот уже он готов скрыться за стеной деревьев. Мужчина бросился было за ним, но в раздумье остановился, неуверенно постоял с минуту и повернулся назад к дому, на ходу доставая из кармана мобильный телефон, включая его и нажимая на кнопки.
— Это я, Медведев, — приложил он аппарат к уху.
— Володька! Где ты?
— 102 лесничество. Тут со мной трое. Четвертый ушел. Черный «Форд». Номера замазаны грязью.
— Выезжаем.
— Жду.
Говоря это, он поднимался на крыльцо, потом спрятал телефон в карман куртки и прошел через сени в комнату. В ней ничего не изменилось. Тела лежали в том же положении, как он их оставил.
И тут среди мертвой тишины он услышал тоненький всхлип, скорее писк. Быстро шагнув к женщине, мужчина опустился на колени и, взяв за запястье тоненькую руку, стал искать пульс. Найдя его, он тут же опустил руку, словно испугался. Торопливо поднявшись, он осторожно, как мог, приподнял тело парня в джинсовой куртке, лежавшее на ней и, перевернув его, опустил рядом на пол, снова встал на колени и, достав из кармана брюк индивидуальный пакет, вскрыл упаковку, достал пластырь и прижал его к пулевому отверстию на выпирающем животе женщины, только слегка окрашенному кровью. Он был не врач, но даже он видел, что ранение очень тяжелое.
Достав телефон, он снова включил его.
— Это Медведев.
— Жди. Группа выехала.
— Нужен врач. Ранена женщина. Тяжело ранена.
— Хорошо. Принято.
— Она беременна! — уже с отчаянием закричал Медведев.
— Да понятно. Вызываю.
Женщина опять застонала. Ее голова, свернутая набок, чуть повернулась, чернеющие веки приподнялись. Отключив телефон, мужчина убрал его, поднялся на корточки и придвинулся ближе, приподнимая голову женщины и кладя ее к себе на колени. Глаза, светлые и прозрачные, широко открылись и посмотрели в серые глаза мужчины, полные боли и сострадания.
— Что со мной? — тихо и тонко пролепетала женщина.
— Ты ранена. Скоро приедет врач. Пока помолчи, ладно?
— Где они? — женщина хотела повернуть голову, но мужчина обхватил ее правой рукой и прижал к себе, левой придерживая за плечи. — Где эти… Они…
— Тише, маленькая, тише. Их уже нет.
— Маленькая… Почему вы меня назвали — маленькая? Меня так называл Сережа… Если бы он был здесь…
Женщина больше похожая на девочку, на маленькую, несчастную, умирающую девочку, всхлипнула и снова хотела повернуть голову, но мужчина держал ее крепко, прижимая к себе и не давая увидеть тело мужа, лежавшее теперь у нее в ногах. Лицо ее бледное, милое, совсем детское, с остатками старой, еще не смытой косметики, стало несчастным.
— Я тяжело ранена?
— Нет… Не очень.
— Мне не больно, — она снова посмотрела в глаза мужчина. — А вы, наверное, в детстве любили драться. У вас все лицо такое… Мой муж Сидоренко, олимпийский чемпион, знаете?
Голос ее дрожал и требовал.
— Да-да, знаю. Молчи, маленькая.
— Вы хороший, добрый. Я вас познакомлю с Сережей. А это хорошо, что не больно, правда? С ребенком же ничего не случится, да? Они… они… меня…
— Молчи, милая, молчи.
— Я хочу пить. Пожалуйста, глоточек, мне больше нельзя, а то будут отеки.
Раненая начала дрожать, как в ознобе.
— Мне же совсем не больно… Сережа, Сережа, пить.
Мужчина, прижимая ее голову теперь одной рукой, левой, правой достал из кармана телефон и стал набирать номер: нервничая, путаясь и срываясь.
— Это хорошо, что не больно, правда? Врачи не будут делать мне аборт?
