— Все бумаги и фотографии сжег, пленку и прочие вещ доки тоже.
— Иннокентий Витальевич, да что на тебя нашло?
— Медведев последний…
— Позовите капитана Медведева.
— Позовите.
— Капитан Медведев.
Тот оторвался от стены и вошел в кабинет, идя так, словно сам был болен.
В кабинете не было ни одного свободного места, и Медведев остался стоять с опущенными руками и растерянным взглядом.
— Скажите, капитан Медведев, что-нибудь необычное происходило за последнее время с господином Кокориным?
Медведев переступил с ноги на ногу, посмотрел на Иннокентия Витальевича и на того, кто спрашивал.
— Ну же, капитан, отвечайте.
Медведев пожал плечами.
— Ему звонили?
— Да.
— Что он отвечал, как выглядел?
— Плохо. Говорил: да — хорошо, потом упал и потерял сознание.
— Сразу?
— Нет. Сначала воды попросил.
— Понятно. Вы потом не посмотрели номер в определителе?
— И что же? Ну, Медведев? Не молчите же.
— Я не успел.
— Почему?
— Мне пришлось…
— Ну?
— Я вышел. Мы все вышли.
— Он прогнал вас?
— А это важно?
— Вы не в детском саду, капитан. Отвечайте на поставленные вопросы.
— Да.
— Идите и напишите подробный отчет.
Медведев повернулся уходить, потом обернулся.
— А что там был за номер? — спросил он неуверенно.
— Не ваше дело.
— Не было там никакого номера, — сказал Кононов отрывисто. — Он его стер. Иди и пиши. И побыстрее.
— Есть.
Медведев вышел, но выходя, снова обернулся и посмотрел на Кокорина. Тот так и не поднял головы, весь поникнув на стуле.
Медведев прошел в соседний кабинет, сел за чужой свободный стол, достал из верхнего ящика бумагу, ручку и начал писать.
А оперативники так и продолжали стоять в коридоре, отводя друг от друга взгляды.
Медведев, держа свои листы согнутыми пополам, вышел из кабинета, и как раз в это время из соседнего кабинета вышли работники прокуратуры и пошли друг за другом, молча, как на похоронах. Кокорин шел последним, не арестованный, шел, пошатываясь, но грудь не тер, только весь ссутулился.
— Да, это Москва, а не Нижний Новгород, — пробормотал один из оперов, и в тишине его слова прозвучали неожиданно громко.
Медведев стоял, не двигался, и когда Кокорин проходил мимо него, неожиданно позвал:
— Иннокентий Витальевич.
Но тот даже не поднял головы, проходя мимо тем же тяжелым неровным шагом тяжелобольного человека. Оперативники, сами не зная, зачем, потянулись следом. Последним за ними шел полковник.
— Что теперь будет с ним? — спросил кто-то, когда работники прокуратуры садились по машинам.
— Пока отстранили.
— Мы бы и за меньшее уже сидели в ИВС.
Машины развернулись и уехали, оперативники растерянно смотрели им вслед, смотрели, как отъезжали створки ворот, как машины выруливали на проезжую часть, смотрели, как ворота плавно и мягко задвинулись.
— И что теперь?
— Не знаю, — проговорил полковник. — Не знаю. Будет решать генеральный, — он посмотрел на часы. — Идите-ка по домам, ребята, а то, небось, близкие уже забыли, как вы выглядите. А ты, Медведев, пойдем со мной, оформим твой отчет.
Медведев покорно пошел вслед на Кононовым, а остальные разбрелись по кабинетам.
Пройдя к себе, Кононов сел за стол, взял написанный Медведевым отчет и отложил.
— Вот что, капитан, — начал он, закуривая. — Бери-ка ты себе кого-нибудь в компанию и понаблюдай за домом Кокорина. Мужик-то, как будто, в беду попал. Вот как.
— Есть, — Медведев весь подобрался и пошел к выходу.
— Только поосторожнее там.
— Так точно.
Глава 12
Медведев, быстрый и подтянутый, вышел из кабинета. По коридору шли оперативники, запирали кабинеты, сдавали ключи, оружие.
— Обидно…
— Все на смарку.
— Всех отпустят, увидите, — говорили они между собой.
Медведев взял за локоть сержанта Егорова, запирающего кабинет.
— Идем, — тихо сказал он, и оперативник, кивнув, быстро последовал за ним.
Сев в «Жигули» Медведева, они последними выехали за ворота.
— И куда мы? — спросил Егоров.
— Помнишь, где Кокорин живет?
— Ну да.
— Надо понаблюдать за его домом.
— Значит, он…
— Ничего не значит. Просто надо понаблюдать и все.
— Эх, жалко, бокс пропустим. Там Сидоренко колотит всех смертным боем. Ты с ним не видишься больше?
— Нет.
Медведев поставил машину в переулке, откуда виден был подъезд Кокорина.
— Что, так и будем сидеть? Может его и дома нет.
— Сейчас посмотрим.
Медведев достал из кармана джинсов мобильный телефон и набрал номер. Абонент отозвался тут же.
— Да. Алло. Я слушаю.
Медведев, узнав торопливый голос Кокорина, послушал еще его тяжелое дыхание, ожидая, что он скажет, но не дождался и отключился.
— Ну что, дома?
— Да.
— А что, если он сейчас ляжет спать?
— Значит и ты подремлешь. Не бойся, я разбужу.
— Да ладно тебе. Покурим, что ли?
— Давай.
Они докуривали уже по второй сигарете.
Кокорин появился неожиданно, вышел из подъезда на тротуар. Смеркалось. Дети на площадке играли в мяч, и тот подкатился к ногам Иннокентия Витальевича. Кокорин слегка отступил от него, покачнулся, но справился с собой, поглаживая сердце, обошел мяч, бегущего за ним мальчика и медленно пошел по тротуару.
— Жди здесь, — велел Медведев, сам выскакивая из машины.
Он шел за Кокорином осторожно, держась вдали, пока не увидел, как тот зашел в ближайшее кафе.
Встав возле киоска с книгами, журналами и газетами, он стал рассматривать спортивные издания, не спуская глаз с больших стеклянных окон, в которых видна была фигура Кокорина в обвисшем пиджаке, уныло склонившегося над стойкой. Подъезжали машины, выходили люди, некоторые из них входили в кафе. Один мужчина, в клетчатой финке и строгих брюках, вышел из коричневого «Пежо» и, пройдя в дверь кафе, уверенно тронул Кокорина за локоть.
