— Ты что! Чумной? Взбесился совсем?
— Кто мебель ломает? — на пороге стоял Сидоренко и глядел на обоих смеющимися глазами. — Помощь нужна, капитан?
— Выйди вон! — заревел Задохин, поворачиваясь.
— Ни фига. Я теперь ваш сотрудник, — Сидоренко нахально прошел на середину небольшого кабинета.
— Принял? — спросил Медведев, выходя из-за стола.
— Ага. Полковник сам пошел в отдел кадров отстаивать. И вот вам новый мент.
— С твоим характером ты у нас долго не задержишься, — зло проговорил Задохин и снова повернулся к Медведеву. — Капитан, ты обязан приобщить к делу и это письмо. Что за манера утаивать вещь доки.
Медведе демонстративно сложил бумагу и засунул в карман джинсовой рубашки, аккуратно застегивая его.
— Что хоть там было? Может только личное? Тогда извини.
— Принято.
— А если нет?
— Хочешь узнать?
— Конечно.
— Тогда отними.
— Нарываешься?
— Зачем. Просто предлагаю.
— Подраться с тобой? Ну, Медведев…
— Капитан, если он тебе действует на нервы, только скажи. Я теперь твой стажер.
— Плохо начинаешь, Сидоренко, — повернулся к нему Задохин. — Я — майор. Я тебя в бараний рог согну.
— Отдохни. Пупок развяжется.
— Ах ты!
— Сядь, — Медведев прыжком оказался между ними.
— Тебя уволят, посадят, тебя…
— Напугал. Я, мужик, рефери после гонга врезал и всех послал в кабинете генерального. Я теперь ничего не боюсь.
— Меня напугаешься, — Задохин обошел Медведева и быстро вышел.
— Что это с ним? — посмотрел ему вслед Сидоренко.
— Не знаю. Тебя правда приняли?
— Ну да. И к тебе на стажировку направили. Вот медосмотр пройду и приступлю к выполнению своих обязанностей. И еще полковник сказал, что осенью направит меня в школу милиции.
— Зря ты так с майором.
— А. ерунда. Тут, дружище, главное — вовремя врезать, а остальное приложится. Из-за чего вы погрызлись?
— Да так, ерунда. Ты в армии служил?
— Чисто формально.
— Садись рядом, поговорим.
Глава 14
Медведев, оставив Сидоренко в машине, вошел в здание прокуратуры и пробыл там довольно долго. На крыльцо он вышел с мужчиной в костюме и остановился, разговаривая. Тут из только что приехавшей машины вышли двое: один в дорогом спортивном костюме, другой в строгом, и оба пошли было к крыльцу, но тот, что был в спортивном костюме, увидел стоявших возле двери двоих мужчин. Это был двадцати четырёх летний сын Карелина — Матвей. При виде капитана РУБОП он весь перекосился, подался к нему и заорал:
— Ты! Вот он, ты! А я на воле, видишь, меня выпустили. А ты что думал, что я сгнию, что ли? Теперь тебе все! Конец! Ты хоть знаешь, что тебе пора ящик заказывать. Я из тебя кашу с кетчупом сделаю, в калеку превращу, всю жизнь будешь ползать, как червяк передо мной. А я тебя буду давить, давить…
— Матвей, успокойся, — начал мужчина в костюме.
— Я спокоен. Отстань. Ты адвокат, вот и адвокатствуй. Слушай, мент рваный…
— Господин… как вас там, — строго заговорил собеседник Медведева.
— Слушай, мент, ты уже труп! — Матвей с каждой фразой приближался к капитану.
И тут Медведев ударил. Ударил он ногой, с разворота, и Матвей Карелин взлетел в воздух, упал на ступеньки, выгнулся и покатился вниз.
— Вы… Вы…
— Ну, Медведев…
— Вы ответите за это…
— Идите, капитан, я все устрою, вон ваша машина.
Карелина поднимали, останавливали ему кровь, и Медведев не заметил, когда возле него оказался Сидоренко.
— Кто это?
— Не важно. Пошли.
Они быстро сели в машину.
— Что случилось?
— Они отпускают их. Всех, понимаешь, — Медведев зло, рывком, стал заводить машину.
— Кого?
— Кого мы арестовали с Кокориным. Обе банды.
— А это кто?
— Сын главаря, Карелина. Матвей. Целый месяц работы насмарку. Еще немного, и мы бы их прижали.
— Обидно.
— Если бы Кокорин не умер. Ладно. Ты к нам?
— А больше мне некуда.
«Жигули» Медведева уже вывернулись на проезжую часть и заняли свое место в потоке.
— Завтра пойдешь на медосмотр?
— Да, чем быстрее, тем лучше.
— Что, не терпится? Работа не благодарная, сразу говорю.
— Какая есть. Я и не ожидаю получить у вас чемпионский пояс. А ты здорово ему врезал.
— Видишь ли, если ты хочешь быть живым ментом, а не трупом, надо бить первым.
— Это и моя аксиома. Да, значит это начало учебы?
Медведев рассмеялся.
— Слушай, Серега, не думай обидного — к Нине вернуться не хочешь?
— Гонишь?
— Нет конечно. Просто женщина, она и есть женщина, порой ее заменить некем.
— А сам что не женишься?
— Я развелся.
— Это я уже слышал. А как по новой?
— Кому я такой нужен?
— А что с тобой не так? Это ты из-за лица, что ли? Вот еще, проблема. Я с Ирой познакомился, когда у меня нос на боку был после чемпионата. Бабам не это от мужика надо.
— Им деньги нужны, а их у меня нет.
— Ладно, неисправимый холостяк. И как ты терпишь?
— Я не терплю. Просто иду на улицу и покупаю час. Дешевле обходится.
— Не боишься заразы?
— Я с презервативом.
— А я не могу так. Не приятно.
— Я привык.
Движение было медленным, поток машин едва полз, и мужчины говорили просто, чтобы скоротать время.
— А что с тобой случилось? Осколками что ли? — Сергей вгляделся в иссечённое шрамами лицо Медведева.
— Стеклом.
— А пластическая?
— Откуда деньги возьму? Это же дорого.
— Понятно. А на работе? Я слышал, министерство все оплачивает.
— Оплатили, что можно было. А больше… Может быть бы и получилось, если побегать. Я так не умею.
— Я тоже не могу унижаться.
Говорили обо всем, двигаясь то медленнее, то быстрее.
— А у нас Валя в больнице.
