— Вроде бы никому. Вам только. Твоей банде.
— Нет, не мы. Я бы знал, если бы мы. Может Аграны?
— Может.
— Слушай, скажи по дружбе, зачем ты мне тот волын подсунул?
— Я не подсовывал. Он твой.
— Не мой.
— Значит, кто-то другой подложил.
— А что на нем?
— Ничего. В розыске не числится.
— Неужели Тёмыч.
— Братишка что ли твой?
— Да. Ну, пацан, ну, шустряк. Малолеток же еще. Ну и ну.
— Дома разберись, пока не перестрелял половину школы.
— Разберусь. Еще как. Меня же этот твой чуть в лепешку не размазал. Ты только, слышь, забудь, что я сказал. Если припрет, сам отвечу, меня вам больше с руки посадить.
— Я уже забыл.
— А ты, мент, иногда можешь быть человеком.
— Только иногда.
— Ладно. Давай устроим перемирие, а то скучища здесь. У меня игры есть, хочешь? «Звездные войны» пойдут?
— Пойдут.
Уже стемнело. Карелин включил свет, и Медведев остался сидеть у него. Они курили, жевали бутерброды и фрукты и болтали обо всем на свете. Разошлись они только к вечернему осмотру.
После ужина сам Карелин зашел к соседу. Свет у того был погашен, а он сам лежал на койке с закрытыми глазами, то ли дремля, то ли просто отдыхая.
— Эй, слышишь? Ты спишь? — спросил Карелин, и Медведев от его голоса тут же сел, потирая лицо ладонями.
— Что тебе?
— Да так. Просто, зашел. Если отдыхаешь, я уйду.
— Да нет, заходи.
И тут Карелин, стоявший лицом к окну, увидел за ним тени. В этом он не мог ошибиться, у них были укороченные автоматы, и они готовились стрелять.
Одним прыжком бросился он к Медведеву и стащил его с кровати. Сразу же за этим со звоном разбилось стекло, раздались автоматные очереди, и комната наполнилась кислым запахом.
— Цел?
— Цел.
— Бежим, у меня мобильник.
Переползая через порог, оба парня еще оглядывались, а в коридоре, вскочив на ноги, бросились в противоположную дверь. К ним бежала медсестра, испуганная, бледная.
— Назад, — закричал Медведев. — Назад.
Он за Карелиным заскочил в ярко освещенную палату и на секунду остановился, увидев, что того держат трое. Несмотря на слабость, в нем сразу сработал инстинкт. Схватив с тумбочки телевизор, он с размаху опустил его на ближайшую к нему бритую голову — и Карелин, перебросив через себя второго, ногой ударил третьего в пах.
— Бежим в окно.
Створки окна были открыты обе, и Карелин с Медведевым бросились туда.
Во дворе, освещенном из окон, стоял внедорожник, и возле него швырял окурок на землю один из приехавших.
Увидев бегущих, он потянулся к карману, но Карелин оказался быстрее и сбил его с ног, обхватив руками и стараясь удержать под собой, но не смог, и тот перевернулся, вставая. Медведев ударил его обеими руками в основание шеи, отбросил. Карелин вскочил, и ни на что не глядя, упал на водительское сидение.
— Сюда, падай, — выдохнул он.
Медведев свалился на заднее сидение, когда машина разворачивалась к воротам. Сзади раздалась автоматная очередь.
Машина вильнула и вырвалась в ворота, осветив фарами тела охранников.
— Ни фига себе, ни фига себе, — бубнил Матвей, кидая машину из стороны в сторону. — Ни фига себе.
— Куда ты?
Тут только Матвей обернулся на своего спутника.
— Слушай, — заговорил он, задыхаясь, как после долгого бега. — Это как это, а?
— Куда ты едешь?
— Домой.
— А у тебя бензина хватит, посмотри.
Тот послушно посмотрел.
— Нет. Наши за городом.
— Значит, тебя должны были отвезти куда-то до Кольцевой.
— Меня? Почему меня?
— Тебя же схватили, значит живым должны были взять.
— А тебя?
— Меня стреляли.
— Хана тебе, да?
— Да.
— Слушай, мент, а что между нами общего?
— Не знаю. Может меня бы убили, да свалили все на твоего отца. Тогда ты должен был исчезнуть.
— А зачем?
— Спроси у них.
— А. Потом. А сейчас домой.
— А бензин?
— Что тогда делать? Из наших никого рядом нет.
— Поехали ко мне.
— Зачем?
— Не в милицию же, а домой.
— А.
— Давай, сворачивай.
— Ага.
И Карелин гнал и гнал машину вперед, пока не очнулся и не взял себя в руки. Тогда он начал разворачиваться.
— Куда ты?
— Там же поворот.
— Не возвращайся. Можно в объезд.
— А. Ха! Вот так история. Ни фига себе. Нет, надо же!
Было совсем темно, когда в дверь квартиры Медведевых позвонили.
— Пап, я буду теперь к ним ходить, можно? — говорил Максим, рассказывая про семью Ганиевых.
— Только после экзаменов.
— Да я с учебниками к нему пойду. Тоскливо же человеку одному.
— Да. У него ты позанимаешься. А что он сам чем-нибудь не займется, раз тоскливо.
— Я обещал ему завтра узнать. Понимаешь, пап, есть же в Москве еще такие люди, они что-то делают.
— Общество слепых, помню, было.
— Ну да, что-то такое. Я утром узнаю. Видишь ли, проблема в том, что его дядя против того, чтобы он зарабатывал деньги.
— Правильно. Если он состоятельный.
Тут в дверь снова позвонили, звонок был долгим и настойчивым.
— Кто еще ломится, — посмотрел в сторону двери Сергей.
— Свой, раз домофон не сработал. Макс, поди глянь.
Максим бегом побежал в коридор и, подгоняемый звонком, не спрашивая, отпер дверь. Его дядя, слегка согнувшись, ввалился в прихожую, а за ним, осторожно и неуверенно, вошел незнакомый ему парень. Оба были одеты в спортивные костюмы.
— Кто дома? — прислонившись к стене, спросил Володя.
— Папа, Сергей… Дядя Володь, ты что?
— Ничего. Закрой дверь. Матвей, пошли.
Через силу выпрямившись, Володя прошел в комнату и при виде его и брат, и Сергей тут же вскочили.
— Ты?!
— Капитан?
И Сидоренко осекся и напрягся при виде вошедшего следом Матвея.
