Мое психическое состояние становилось просто угрожающим, если так пойдет дальше, я не то что работать — на улицу выйти не смогу. Хоть беги и добровольно сдавайся куда-нибудь в психиатрию.
— Нельзя раскисать, — твердила я сквозь слезы. — Ему ведь только это и нужно — увидеть, что снова меня растоптал. Нет, этого не будет, я не допущу. Я соберусь, справлюсь. Он больше ничего для меня не значит, не позволю ему управлять моей жизнью.
Своеобразная мантра помогла мне немного успокоиться и к приезду Аннушки обрести более-менее человеческий вид.
— М-да, Жигульская, испугала ты меня. — Вяземская влетела в номер, бросила в кресло небольшую сумочку и, схватив меня за руку, подтащила к окну. — Ну-ка… ого… идея с салоном явно богатая, тебе просто необходимо привести себя в порядок. Что у тебя с лицом? Что вообще с тобой, а? Не могу припомнить, чтобы когда-то видела тебя в таком ужасном состоянии.
Я не была уверена, что поход в салон красоты вернет мне душевное равновесие, но это все-таки лучше, чем лежать в номере с зашторенным окном и рыдать в подушку.
Аннушка с удивлением наблюдала, как я суетливо оглядываюсь, выходя из номера, как нацепляю темные очки на крыльце, как наклоняю голову и прячу лицо, пока иду к ее машине.
— Совсем дошла, дорогая. — Она улыбнулась, глядя на мои манипуляции, и села за руль.
— Хватит упражняться! — огрызнулась я. — У меня поджилки трясутся, как только вспомню этот его голос по телефону! Ты можешь себе представить, как вообще такое пережить?
— Варь, я все понимаю, Кирилл — последний человек, чьему появлению ты бы обрадовалась, но согласись — мы не в Америке, и ты не можешь даже через суд запретить ему приближаться.
— Но это совершенно не означает, что я буду терпеть это. Ты только представь, каково мне будет работать в этом состоянии? Я не то что новых клиентов не наберу — я старых распугаю. Или они мне дружно сбросятся на палату в психбольнице — в память о старых заслугах, так сказать.
— Это, кстати, совершенно не смешно.
— Да уж какой тут смех… Мне надо придумать, что делать.
— Для начала надо отвлечься. Попробуй Петьке позвонить, может, кто-то готов сегодня квартиру показать, мало ли? — предложила Аннушка, барабаня пальцами по рулю и нетерпеливо поглядывая на красный сигнал светофора.
— Думаешь? — Я с сомнением посмотрела на лежащий на коленях телефон.
— А что ты теряешь? Скажет, что нет — так и нет, до десятого отложим.
— Многовато у меня планов на десятое, если честно.
— Ничего, я тебя знаю — чем больше дел, тем лучше ты соображаешь.
Не скажу, что сейчас я была уверена в этом так же, как моя подруга. Но внутри росла злость — разве можно позволить прошлому настолько управлять собой? Я одержала верх над Кириллом, я отправила его за решетку — так какого черта сейчас трясусь от одного лишь телефонного звонка?
Эти мысли не покидали меня ни на секунду, даже под сильными гибкими пальцами массажиста, казалось, отрывавшего мышцы от костей. Тело было абсолютно расслаблено, а вот мозг никак не желал делать этого. Проблему нужно решать, и делать это как можно скорее.
После салона мы решили посидеть где-нибудь, и Аннушка предложила ресторан «Редиссон-Украины»:
— Там вид шикарный, обожаю туда ходить.
— Избаловалась ты совсем.
— Ой, можно подумать, ты всю жизнь в гамбургерных обедаешь! Тоже любишь хорошо поесть в приличном месте.
— Так я разве спорю? Хочешь туда — вези, мне все равно.
Мы выбрали столик у окна, чтобы видеть реку и город под ногами. Аннушка, просматривая винную карту, пробормотала:
— А не оставить ли машину на парковке, а?
— Как хочешь.
— Что-то мне подсказывает, что винца необходимо выпить, а то ты по-прежнему напряженная. Но пить одна ведь не станешь…
Я рассмеялась:
— Не списывай на меня свое желание выпить.
— Ой, да ладно тебе! Значит, какое берем — белое или красное?
— Я рекомендую белое, здесь прекрасное белое вино, — раздалось у меня за спиной, и я вздрогнула от неожиданности.
Повернувшись, обнаружила за соседним столиком мужчину в синем костюме и небрежно расстегнутой на две пуговицы белой рубашке. Он смотрел прямо на меня и чуть улыбался.
— Спасибо за совет, мы непременно учтем, — бросила я и отвернулась, а Вяземская, наклонившись к самой скатерти, тихо шепнула:
— Ни фига себе, какой экземпляр…
— Вот и займись, если скучно, — отрезала я, потому что ее слова мне не понравились, а вот мужчина как раз, наоборот…
Мне казалось, что после гибели Руслана я больше никогда не смогу посмотреть на мужчину с интересом, перестала их замечать. И вот, спустя три года, я вновь чувствую, что мне нравится кто-то, пусть только внешне. У незнакомца были такие синие глаза, что я подумала о линзах. В темных волосах красиво просвечивала седина — немного, лишь на висках, и легкая щетина только украшала загорелое лицо. Таких мужчин привлекают для рекламы дорогих наручных часов или коллекций одежды для яхтинга. Господи, что это со мной? Я, кажется, краснею…
Это заметила и Аннушка, ехидно улыбнулась и, жестом подозвав официанта, громко спросила:
— Нам тут белое вино рекомендуют, поможете?
— С удовольствием. — Парень начал перечислять марки, и Аннушка слегка растерялась, но на помощь ей пришел незнакомец:
— Возьмите «Шабли Луи Мишель энд Фис», уверен, вам понравится.
Аннушка похлопала ресницами, изобразила улыбку и поблагодарила:
— Ваша помощь была неоценима. Молодой человек, мы будем то, что назвал этот господин, — разумеется, правильно выговорить название она не смогла, а коверкать постеснялась.
Мы заказали закуски и горячее и погрузились в рассматривание открывавшегося из окна вида. Я же затылком ощущала, как незнакомец за соседним столиком изучает мою спину. Моя бабушка всегда говорила: «Спина — это последнее, что видит человек, от которого ты уходишь. Поэтому она должна быть идеальной, чтобы именно такой и запомниться». Хорошо усвоив этот постулат бабушки и вспомнив о нем теперь, я выпрямилась и решила, что пора браться за себя и… идти в бассейн. Да, в бассейн в бизнес-центре недалеко от Павелецкой. Этим и займусь, пожалуй, прямо завтра с утра. От Аннушки не укрылось то, как я вдруг расправила плечи, и она шепотом спросила:
— Ты чего?
— Ничего. Ты можешь перестать акцентировать на мне внимание, а? — прошипела я.
Подруга понимающе ухмыльнулась, но больше ничего не сказала. Официант принес вино, наполнил наши бокалы, я сделала глоток и замерла — вино оказалось совершенно потрясающим, кажется, я никогда подобного не пробовала. Аннушка, похоже, разделяла мое мнение, опустошив бокал почти залпом. Кухня в заведении оказалась примерно на той же высоте, что и сам ресторан, и я с огромным удовольствием поела и почувствовала себя почти хорошо. Аннушка убежала в туалет, и незнакомец воспользовался ее отсутствием — поднялся, подошел ко мне и аккуратно положил около моего локтя визитку, и, чуть кивнув головой, быстрыми шагами покинул ресторан. Я взяла карточку. «Клим Григорьевич Маянцев, генеральный директор СтройКонсалтГрупп» — значилось на ней. Перевернув карточку, я увидела только одну строчку, написанную мелким острым почерком: «Я буду очень ждать Вашего звонка». Фыркнув не совсем прилично, я быстро спрятала визитку в сумку, чтобы не отвечать на неминуемо возникшие бы вопросы Вяземской, которая неверной походкой возвращалась из туалетной комнаты.
