Маянцев назвал цифру, предполагавшую покупку хорошей квартиры недалеко от МКАДа и еще кое-каких приятных мелочей.
— Странно, что ответчик не согласен.
— Ничего странного. Несколько квартир, даже однокомнатных, принесут ему стабильный доход от сдачи их в аренду, — пожал плечами Маянцев. — Дедок оказался жадный.
— Ничего, разберемся. Собственно, больше вопросов у меня нет.
— Это вы так изящно намекнули, что мне пора? — улыбнулся он.
— У меня действительно больше нет к вам вопросов.
— Что ж, — он поднялся, поправил пиджак. — У вас есть мои телефоны. Кроме того, вы всегда можете по выходным с двенадцати до четырех застать меня в бассейне или ресторане — там, где мы виделись на днях. Всего доброго, Варвара Валерьевна.
Маянцев чуть поклонился и вышел из кабинета. Я покрутила в пальцах снятые очки и улыбнулась. Все мои подозрения в адрес Клима оказались беспочвенными, и от этого почему-то стало легче.
В дверь постучали, и вошла Лидия Викторовна.
— Вам конверт, Варвара Викторовна, — проговорила она, положив передо мной конверт без надписи.
Я смотрела на него и физически ощущала опасность, исходящую от такого простого на первый взгляд предмета. Но там, внутри, содержалось нечто, способное перевернуть мою жизнь, да что там — уже переворачивающее ее. Я не успела даже обустроиться здесь, как неприятности повалились на мою голову. Наверное, я не создана для беспроблемной жизни.
— С вами все в порядке? — обеспокоенно спросила референт.
— Да-да, спасибо, все хорошо, — пробормотала я, сбрасывая конверт в ящик стола — открывать его не было сил.
Решив, что мне нужно забить голову до отказа, я попросила у Кукушкина еще дело и углубилась в его изучение. Потом вдруг вспомнила, что неплохо бы заняться покупкой машины — в выходные Володя возить меня не будет, нужно как-то передвигаться. Димка посоветовал автосалон и даже предложил съездить туда со мной, но я отказалась, предпочтя услуги Володи. Покупать что-то пафосное не хотелось, нужна была просто надежная машина, а лучше «Мерседеса», по моим понятиям, еще ничего не изобрели. На нем я и остановилась. Володя внимательно и придирчиво все изучил, погонял машинку по двору автосалона, прокатил меня по району, и сделка состоялась. Оформив все документы и здесь же получив номера, я с удовольствием выехала из автосалона на новой машине. Володя, правда, велел держаться за ним и не гнать, пришлось сдерживать желание утопить педаль газа, но ощущение все равно было потрясающее. Правда, теперь возникнут сложности с парковкой, придется временно арендовать место в отеле, пока не появится возможность ставить машину в гараж под домом. Сделка по покупке квартиры была назначена на следующий понедельник.
Ночью, лежа в постели, я снова вспомнила про оставленный в столе конверт. Интересно, кто их приносит? Явно же не сам Мельников — вон и мальчик-администратор сказал — «юноша принес», вряд ли Кирилл помолодел за годы, проведенные на зоне. Хотя какая мне разница, кто приносит. Важно, кто и зачем отправляет. Не надо бы об этом сейчас думать, иначе снова не усну, и вторая бессонная ночь мне обеспечена, но как, как я могу не думать?
Я взяла телефон, порылась в журнале звонков и, найдя нужный номер, решительно нажала кнопку вызова. Лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас.
— Алло, — сонно сказала трубка голосом Мельникова.
— Скажи, зачем ты делаешь это? — стараясь унять противную дрожь во всем теле, спросила я.
— Варя? Это ты? — проснулся наконец Кирилл. — Что-то случилось?
— Хватит корчить из себя идиота! Можно подумать, ты не знаешь, что случилось!
— Погоди… я действительно не понимаю…
— Значит, слушай меня внимательно. Не смей приближаться ко мне, не смей звонить, присылать свои идиотские письма, понял? Меня для тебя больше нет. Запомни — нет меня! И не вынуждай прибегать к более радикальным мерам, мне уже все равно, я не остановлюсь ни перед чем, надеюсь, это понятно?
— Варя, Варя, погоди, — взмолился Мельников. — Я ничего не понимаю… о чем вообще речь? Какие письма? Последний раз я писал тебе три года назад.
— Да? А вчера? А сегодня днем — это не твоих рук дело?
— Не понимаю, о чем ты, — твердо заявил Кирилл. — Но, если ты хочешь, мы можем обсудить все спокойно.
— Я не хочу ничего с тобой обсуждать. И видеть тебя не хочу.
— Тогда зачем звонила?
Этот логичный вопрос поставил меня в тупик и немного отрезвил. Действительно, зачем я ему позвонила, чего хотела? Даже если это его рук дело, все эти писульки, разве же он признается? Кирилл Мельников был в состоянии отбрехаться, даже будучи пойманным в постели с женщиной.
— Извини, это я зря, — пробормотав это, я сбросила звонок и выключила телефон.
Снотворное я все-таки купила, и сейчас это оказалось весьма кстати. Пара таблеток довольно быстро отключили меня, и я спокойно уснула, обняв мягкую подушку обеими руками.
Звонок стационарного телефона, установленного на тумбочке, разбудил меня на десять минут раньше, чем это должен был сделать будильник. Я с трудом подняла голову, нашарила трубку и пробормотала:
— Да, слушаю…
— Доброе утро. Простите за беспокойство, госпожа Жигульская, но вам тут доставка. Я могу подняться в номер? — раздался голос портье.
— Поднимайтесь.
Я нашарила пеньюар, оделась, сунула ноги в тапки и успела пару раз провести по волосам расческой, чтобы не напугать портье утренним чудесным видом. Парень в униформе снова поздоровался и протянул узкую длинную коробку, перевязанную красной лентой. Я поблагодарила и положила ее на стол. При этом странном подарке не было ни записки, ни какой-то карточки, чтобы я могла понять, что это и от кого. Почему-то открывать коробку было страшновато, и я решила отложить это на то время, когда проснусь окончательно.
После душа и чашки кофе, заказанной в номер из ресторана, я почувствовала себя немного лучше и уверенней. Сняв с коробки красную ленту, я осторожно подняла крышку и тут же отскочила от стола, чувствуя, что сейчас упаду в обморок. Внутри на ярко-алом материале, поверх заляпанной чем-то красным розы, лежала расчлененная кукла с моей фотографией вместо лица.
Я осела на пол и обхватила голову, прижав ее к коленям — подобная поза помогала мне не потерять сознание. Что происходит? Откуда взялась эта коробка, кто мог ее прислать, кому в голову могла прийти подобная жуткая мысль? И главное — за что? Почему мне? Я три года не была в России, меня уже мало что связывало с этим городом. Я здесь всего десять дней, а вокруг уже такое… Появилась даже пакостная мысль, что можно бросить все, разорвать сделку по квартире и уехать обратно во Францию, снова затаиться в своем уютном домике и никогда больше не вспоминать ни о чем. Но для осуществления этого плана я была слишком уж собой, а потому сдаваться не собиралась. Нет. Я не для того затеяла всю эту возню, чтобы просто так уехать обратно, поджав хвост.
