— Нет. Хотя, погоди, ты что — совсем спятила? Не вздумай сделать это, слышишь? Жигульская, я тебе серьезно говорю — даже не вздумай!
— А ты что разоралась? Я всего лишь собираюсь купить квартиру в Москве.
— Ага — после того, как три года назад ты не совсем удачно продала две шикарных квартиры в центре, да? Ты нормальная вообще, Варька? Продала, купила, снова продала — заняться нечем?
— Абсолютно нечем, — подтвердила я, закуривая. — Ты ведь была у меня, и сама знаешь, как я провожу дни.
— Не понимаю, — почти сдалась подруга, — ты что же, собираешься вернуться в Москву?
— Пока не решила. Сперва хочу просто купить квартиру, чтобы было, куда приезжать.
— А бабушка?
— Аня, не начинай. Ты отлично знаешь, что останавливаться у бабушки я не стану под угрозой расстрела — после всего, что она мне устроила.
— Злопамятная ты, Варька, столько лет прошло, а ты все обижаешься на то, что она твоего бывшего мужа покрывала с его внебрачным сыном.
— Давай оставим эту тему, пока обсуждение не зашло слишком далеко, — предостерегла я, и Аннушка послушно согласилась:
— Да как хочешь. Твоя бабушка, в конце концов, я-то чего переживаю?
— Действительно. Так что насчет риелтора — поможешь?
Аннушка задумалась на пару секунд:
— Попробую. Ты, конечно, в центр снова хочешь?
— Было бы неплохо. Только знаешь… что-то менее пафосное, чем у меня было. Нет, хорошо бы тоже дом со своей парковкой и огороженной территорией, но не такой огромный. Цена вопроса значения не имеет.
— Хорошо быть богатой вдовой, да? — весело ляпнула Аннушка и тут же осеклась: — Ой, Варь… прости, пожалуйста, я совсем что-то… не обращай внимания, а?
Я зажмурилась и изо всех сил вцепилась ногтями в бедро — это обычно помогало мне взять себя в руки и не разрыдаться. Самый быстротечный брак в моей жизни по злой иронии был заключен с человеком, которого я любила. Всего сутки я пробыла женой, превратившись в одночасье в богатую вдову крупного чиновника, вращавшегося «в верхах». Всего сутки… А ведь мы с Русланом могли быть очень счастливы и прожили бы все, что нам отмерено, в любви. Как оказалось, свыше нам были отпущены всего одни сутки. Всякий раз, когда думаю об этом, внутри снова начинают тлеть угли, причиняя невыносимую боль.
Я была замужем дважды — и оба брака окончились моим поражением. Но если из первых отношений я сумела выйти практически без потерь, хоть и с оскорбленной гордостью, то финал вторых до сих пор убивает меня точно так же, как тогда, на проспекте в Санкт-Петербурге, когда Руслан на моих глазах шагнул прямо под несущуюся на красный свет машину. Все можно пережить. Равно как и привыкнуть к мысли, что теперь ты снова одна. Нужно время и укромное место, возможно, еще и именно поэтому я уехала сюда, во Францию. Это очень одинокое дело — становиться вновь целой по окончании отношений. Когда они закончились, эти отношения, то к тебе словно возвращается та часть души, которую ты отдавала другому человеку. И пережить это новое ощущение приходится в отрыве от всех — только тогда процесс пройдет быстро. Да, безусловно, будет больно — очень больно, ведь это сродни хирургической операции — приживлять обратно часть души. Зато потом все снова станет как прежде, и ты будешь готова вновь отдать кому-то этот самый кусочек, пусть и немного меньший, чем раньше. Был бы адресат…
— Варь, — лепетала где-то там в трубку Аннушка, — Варь, прости меня. Ты ведь знаешь, что я сперва говорю, а потом уже думаю…
— Да при чем здесь ты, Аня… дело разве в тебе… в общем, поищи риелтора, буду очень благодарна.
— Конечно, я все сделаю. А… ты когда планируешь вернуться?
— Когда будет, куда возвращаться.
— То есть все от меня зависит? Чем быстрее найду, тем быстрее ты приедешь?
— Молодец, уяснила. Все, Аннушка, пей свой кофе, он уже наверняка остыл, а мне пора, — вздохнула я. — Мне срочно нужен променад на местный рынок.
Мы распрощались, я отодвинула от себя телефон и наконец позволила себе расплакаться.
Приходящая ко мне убирать дом раз в два дня Жанетт, разбитная веселая молодуха с румяным круглым лицом и тонкой талией, очень контрастировавшей с крутыми бедрами и пышной грудью, была крайне удивлена, когда застала меня рыдающей в кухне.
— Мадам чем-то расстроена? — присев на корточки и стараясь заглянуть мне в лицо, спросила она.
— Голова очень болит, — соврала я, вытирая слезы.
Жанетт поднялась и развила бурную деятельность, полезла в аптечный шкафчик, достала таблетки, налила воды в стакан, поставила все это передо мной на стол:
— Не нужно плакать. Пейте лекарство и непременно идите на воздух, не стоит сидеть в душном помещении. Посидите в саду, там на клумбе зацвели какие-то цветы, заметила, когда шла к вам. Идите, мадам, а я пока сварю вам бульон — хотите?
— Лучше буйабес, — пробормотала я, вспомнив, какой чудесный рыбный суп варит Жанетт.
— Хорошо, мадам, и непременно чесночные гренки, правда? Вы ведь любите.
— Спасибо, Жанетт.
Я выпила таблетку, выбралась из-за стола и, захватив шаль и книгу, побрела в сад, окружавший мой дом со всех сторон. Я специально выбирала дом с садом, помня, как об этом мечтал Руслан. Не знаю, возможно, такой выбор приближал меня к нему хотя бы в мечтах. Я часто сидела в плетеном кресле под старым каштаном, чудом оставшимся здесь с каких-то незапамятных времен, как сказал мне риелтор, и растравляла себя мыслями о Руслане. Сад оказался прекрасным убежищем, успокаивавшим и навевавшим умиротворение. Вскоре я стала страдать чуть меньше, как будто горе мое немного притупилось. Но по-прежнему ночами во сне вдруг возникало лицо Руслана, и я вскидывалась с подушки, хватала сигарету, давилась табачным дымом и слезами и долго не могла уснуть, успокоиться.
Бесцельно перелистывая страницы книги и совершенно не видя текста, я сидела в кресле, завернувшись в большую расписную шаль — предмет нескрываемой зависти Жаннетт. «Надо будет ей из Москвы такую привезти», — подумала я и даже не удивилась тому, как буднично рассуждаю об этом — словно вопрос с поездкой уже решился.
— Хорошо, допустим, я купила квартиру, даже отремонтировала и обставила ее — это примерно полгода, не меньше, — начала я рассуждать вслух по-русски, словно опасалась, что кто-то может услышать меня здесь, в густых зарослях. — Допустим, даже приехала. Дальше что? Какая мне разница, где сидеть дома — здесь или там? Здесь хоть зимы такой не бывает. Правда, это не великое преимущество. Может, пойти к Димке Кукушкину, на работу попроситься?
Дима Кукушкин был моим партнером по адвокатской практике, и именно ему я переуступила контору, когда уезжала. Он, конечно, не сможет отказать мне, но вот только будет ли рад? Он же лучше других знает мои профессиональные амбиции и понимает, что с моим появлением… Хотя разве плохо, если с моим появлением в контору потекут новые-старые клиенты? Я не стану претендовать на партнерство, буду, так сказать, приглашенной звездой. А что? Это довольно неплохая идея — и денег мне, собственно, больших не нужно, чисто символический гонорар, ибо работать даром — даром работать, как было написано на табличке в кабинете одного моего знакомого отоларинголога. Но, конечно, Димочке нужно сперва позвонить и обсудить с ним перспективы такого сотрудничества.
