– Я не лаб, откуда мне знать?
– Лаб?
– Ну, не научник, то есть, не с Лабораторного уровня. Короче, это вроде планктон такой, – отозвался Крэйг. – Его специально вывели, чтобы мутаботов кормить. Планктон жрет отходы, которые стекают с уровней, мутаботы жрут планктон. Светящаяся пища дает светящегося мутабота. Понял, темнота?
– Понял, – с искренней благодарностью отозвался Книжник. – А я думал, это какие‑то подземные духи. Или, там, призраки…
Косить под дурачка следовало с осторожностью, но Книжник решил немного «поднажать». И не ошибся. Крэйг рассмеялся:
– Вот не зря говорят, что вы, чумазые, совсем глупые. А правда, что вы теням поклоняетесь?
– Да вроде бы поклоняемся…
– А, прости… Я забыл, что ты у нас тюкнутый. Ты, брат, меня слушай, я тебя уму‑разуму научу.
«Сделай одолжение», – подумал Книжник. А Крэйг продолжал со снисходительной доброжелательностью:
– Знаешь, как нас, курсантов, готовят? Курс боевой истории, прикладная математика, тактика… Да что там – ты даже слов таких не слышал. Вот, к примеру, знаешь, сколько уровней в Термитнике?
«Что такое Термитник?» – едва не спросил Книжник. Но вовремя прикусил язык.
– Не‑а, – насторожился Книжник. Появился шанс узнать ценную информацию. – Вот Дно знаю, а теперь – Поддонье… А сколько у нас уровней? Много?
– «Много», – усмехнулся Крэйг. – Да уж, хорошо тебя стукнуло. – А знаешь, хотя бы, что там, над самым верхним уровнем?
– Твердь земная, наверное, – ляпнул Книжник, уже начинающий вживаться в роль свихнувшегося обитателя подземелий. – Как снизу, – он потопал ногой по шершавому камню.
– Можно и так сказать, – с удивлением глядя на Книжника, сказал Крэйг. – А над ней, над твердью, как ты сказал – что там, выше?
Книжник пожал плечами:
– Нету там ничего. Твердь и твердь.
Это была хорошая позиция, чтобы в нем не заподозрили пришельца сверху. Интересно, как долго так может продолжаться?
– А вот и нет, – победно заявил Крэйг. – Там Верхний мир. Без потолка и стен. Такой огромный, что и представить нельзя.
– Хм… – недоверчиво промычал семинарист. Даже лоб наморщил, как будто пытался представить себе это необъятное пространство, описанное новым знакомым. – Мир без потолка? Что‑то не верится..
– Хочешь сказать, я вру? – снова напрягся курсант. – И офицеры‑наставники, что, тоже врут?
– Нет‑нет, – поспешно отозвался Книжник. – Вам, образованным, конечно, виднее. А мы люди маленькие. Нам бы пожрать да поспать в тепле. Да чтобы тварь какая не слопала. А что там наверху – какое нам дело? Жить‑то там нельзя. Радиация, все такое…
– Откуда ты про радиацию знаешь? – оборвал его курсант. Смотрел он теперь настороженно, и Книжник понял, что, как говорится, зарапортовался. Не хватало, чтобы его раскрыли вот так, на глупости…
– Не знаю… – моргнув, сказал Книжник. – Вот само сейчас в голове выскочило.
– А может… – разглядывая его, задумался Крэйг. – Может, ты и не со Дна вовсе? Может, тебя вообще сверху сбросили?
Книжник нервно сглотнул. Вот это поворот…
– Как и меня, – продолжил курсант. – С верхних уровней?
Семинарист перевел дух. Кажется, пронесло. Однако, ход мыслей нового знакомца ему нравился.
– Может быть… – осторожно произнес Книжник. – Я не помню.
Давай, думал он, глядя на собеседника, придумай сам что‑нибудь – а я кивну. Человек – он такое существо, склонен заполнять пустоты своего неведения своими же собственными фантазиями. Ну, не терпит разум пустоты, вот и населяет лакуны ума всякими химерами. Главное – ему не мешать в широте воображения и вовремя поддакивать.
– Ну и ну! – продолжал удивляться Крэйг. Он двигался впереди, бесстрашно углубляясь все дальше в дебри этой бесконечной пещеры. – Выходит, ты можешь оказаться кем угодно! Я сразу подумал, что на чумазого ты не очень похож – слишком уж складно говоришь, особенно для головой ушибленного.
– Так уж и складно…
– Точно тебе говорю! Про радиацию, вон, вспомнил. Да еще плаваешь так ловко! Где научился? Тоже не помнишь?
– Не‑а.
Крэйг резко остановился и, развернувшись, схватил Книжника за плечи. Тот аж голову в плечи втянул от неожиданности, решив, что сейчас‑то его точно начнут бить. Вместо этого курсант лишь дружески встряхнул спутника, воскликнул:
– Слушай, а давай я тебе помогу вспомнить, а?! Если получится – будем считать, что долг я тебе вернул!
Это было неожиданно. Настолько, что Книжник ненадолго потерял дар речи. Потому как вспомнить свое несуществующее прошлое – это лихо. Но и на этот раз энергичный паренек сам подсказал решение:
– Давай я тебе буду рассказывать, что знаю про Термитник – может, ты узнаешь что‑то знакомое, за слово какое зацепишься, глядишь, и вспомнишь что‑нибудь! Как тебе идея, а?
– Идея – класс! – произнес обалдевший Книжник.
Посомневался для вида и кивнул:
– А давай попробуем. Мне все равно торопиться некуда.
– Мне тоже, – усмехнулся курсант.
– Ты вот что, – семинарист изобразил задумчивость. – Для начала расскажи, как ты сам сюда, в Поддонье, попал. Может, и я точно так же?
– Хм… – Крэйг с сомнением оглядел Книжника. – Так же, как я? Вроде тебя я среди курсантов не встречал. Хотя ладно, давай попробуем. В общем, слушай…
Глава 4
Возвращение памяти
Это был странный опыт. Пожалуй, самый странный, какой только был у Книжника, не считая того дня, когда он впервые покинул стены Кремля, чтобы уйти из привычного мира вместе с Зигфридом – недавним врагом из племени вестов.
Он вспоминал. Вспоминал свою «забытую» жизнь в этом «забытом» им мире, почти уже искренне веря, что действительно восстанавливает фрагменты утерянной памяти. Не верить было нельзя – можно было легко спугнуть этот неожиданный порыв спасенного им человека. Слушая его, Книжник еще раз убеждался в огромной силе человеческой благодарности – ведь только благодарность за спасенную жизнь могла толкнуть жителя этого мрачного мира на такой легкомысленный шаг.
Ведь этот паренек в своем искреннем порыве понятия не имел, что выкладывает тайны своего странного мира врагу. И не было ни малейших сомнений: узнай он правду – он мгновенно свернул бы Книжнику шею, постаравшись забыть и о долге, и о связанном с ним «бизнесе».
Этот симпатичный, в общем, паренек был воплощением подлинного кошмара, притаившегося в недрах земли в непосредственной близости от Кремля. Этот кошмар дремал добрые две сотни лет с момента окончания Последней Войны, как дремлют в почве личинки опасных насекомых.
