– И что это значит – «не прошел Отбраковку»?
– Это значит – я отработанный материал. Мусор, которому путь один – на переработку. Как у этих уродов, живущих на Дне.
– Я не совсем понимаю… Ну, вот мы и на Дне. Стало быть, ты должен жить здесь? Как этот Дед, девочка эта…
– Не совсем. Эти чумазые – они изначально чумазые. Никто не станет так просто сдавать в утиль боевого термита. У отбракованных солдат другой путь. Из нас делают боевые машины.
– Биороботов? – машинально спросил Книжник.
И тут же прикусил язык: Крэйг непонимающе поглядел на него, недоуменного спросил:
– Био… Кого?
Книжник мысленно заорал на самого себя: «Идиот!» Откуда этому подземному жителю знать про био, в изобилии шаставших по поверхности? В конце концов, семинарист ничего толком не знал про Термитник и его связь с внешним миром. А если бы Крэйг понял, о чем речь – что бы он подумал о Книжнике? Разоблачил бы его сходу? Или заставил пройти какой-нибудь тест на лояльность – который Книжник, как чужак, наверняка провалит? Такой вот прокол мог стоить ему жизни. Надо было как-то замять ситуацию.
– Не знаю, – пробормотал Книжник. – Вырвалось. Может, как-то связано с моей прежней работой? Не помню…
– Ты точно лаб, – уверенно произнес Крэйг. – Я все больше убеждаюсь в этом. Неужто и тебя отбраковали?
– Не помню…
– Тогда слушай и вспоминай. Потому что именно лабы делают из нас мутаботов. Так называются боевые машины. Гибрид механизма и человека с измененной природой.
– Направленная мутация?
– Вот видишь. Вспоминается что-то?
– Возможно.
– Мутаботы – наше главное оружие, наши боевые машины. Но стать одним из них – значит, перестать быть термитом. Значит, потерять свой собственный разум, волю. Не страшно погибнуть в бою, страшно превратиться в чудовище. Это дорога в один конец – как смерть, растянутая в бесконечность…
Голос Крэйга задрожал, было видно, какой ужас пришлось ему пережить. Семинаристу пришлось удивиться снова – не верилось, что его спутник может чего-то так сильно бояться.
– Я не совсем понимаю, – сказал Книжник. – Отбраковываются наверняка слабейшие, с генетическими отклонениями, какими-то недостатками. А ты, вроде, здоровый и крепкий парень. Тебя-то за что сюда слили?
– Меня не слили, – веско сказал Крэйг. – Меня спасли.
Он помолчал, раздумывая. Пожал плечами собственным мыслям:
– И я понятия не имею, за что меня могли отбраковать. Я всегда успешно проходил тестирование. Никаких отклонений обнаружено не было. И вдруг…
Крэйг изменился в лице – зло прищурился, заиграл желваками. Склонив голову, резко приблизился вплотную к Книжнику, сказал тихо, как будто кто-то мог их подслушивать:
– Я хочу разобраться в этом. Понимаешь?
– Понимаю…
– Да ничего ты не понимаешь! – Крэйг отпрянул, с сожалением разглядывая Книжника. – Как ты можешь понять то, что чувствует настоящий боевой термит, которого лишили будущего?!
На это Книжник лишь пожал плечами: он понятия не имел, что на это ответить. А когда не знаешь, что сказать, лучше заткнуться и слушать.
– Ладно, извини, – Крейг примирительно похлопал семинариста по плечу. – Ты не виноват, что у тебя голова не фурычит. Но, думаю, ты и сам хочешь понять, что с тобой происходит, почему ты на Дне оказался.
– Это да. Хочу.
– Так вот, слушай. То, что ты каким-то местным божком оказался – это вообще неожиданно и некстати. В мои планы совсем не входит вести кого-то «к Свету», да и вообще всякими глупостями заниматься. Я должен здесь, на дне, отсидеться, пока меня не найдут.
– Кто?
– Кто-кто… – Крэйг несколько опешил, как будто сам не знал ответа на этот вопрос. – Те, кто меня от отбраковки спас. Короче, не задавай глупых вопросов, а слушай. Бежать нам нужно.
– Куда?
– Не куда, а от кого. От этих уродов, вообразивших нас невесть кем. Ты ведь не думаешь всерьез их вести к этому самому Свету?
– Ну…
– Погоди… Ты что же, и вправду решил вытащить толпу чумазых на поверхность?
Крэйг вытаращился на Книжника, словно тот сам стал жутким подземным монстром со щупальцами, клешнями и прочей атрибутикой. И вдруг прыснул, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос.
– А что такое? – протянул Книжник. – Ты сам сказал подыграть им, все такое…
Курсант резко оборвал смех, покачал головой:
– Дурачок ты, хоть и мессия. Подыграть им – значит выиграть время. Чтобы нас сразу не прикончили. Это нам, вроде бы, удалось. А теперь пора сматываться.
– Не понимаю… Ты же, вроде, выбраться отсюда хотел?
– Вот то-то и оно, что не понимаешь. Куда я выберусь? Кто меня ждет на боевых уровнях? Там меня быстро скрутят и к вам, в лабораторию отправят на переделку. А я, может, еще самим собой остаться хочу. Для этого мне нужно здесь оставаться. Ждать тех, кто прояснит ситуацию и поможет по-настоящему.
Крэйг говорил все это с нажимом, как мантру произносил. Ни черта он не верил в собственные слова, ни в эту предполагаемую помощь. Книжник сейчас был даже в лучшем положении – хотя бы потому, что ничего не ждал и ни во что не верил – кроме своих собственных сил. Но спорить с обозленным боевым термитом – себе дороже.
Он не может сейчас гнуть свою собственную линию. Главное – плыть в потоке событий и «держаться на поверхности». Тогда, глядишь, волна и вынесет… Только куда вынесет – по-прежнему под вопросом.
– И что ты предлагаешь? – спросил Книжник.
– Бежать надо, – решительно сказал Крэйг. – Подождем, пока все расслабятся – и «сделаем ноги». Дно большое – найдем, где затаиться. А после я найду тех, кто сможет нам помочь. Идет?
– Как скажешь. Ты – термит, тебе лучше знать, что делать в такой ситуации.
– Правильный ответ. Держись меня – и все получится. Я вернусь в боевые ряды, ты в свои лаборатории. А чумазые останутся там, где им и положено быть – на Дне. Нечего им мечтать о каком-то там Свете. Термитам – термитово, чумазым – чумазово.
Он рассмеялся, довольный собственной шуткой. Семинарист же не уловил юмора, зато отметил отсутствие логики в плане товарища. Если, по его версии, они оба – отбракованные, то с чего он вообще взял, что Книжника примут в лабораториях с распростертыми объятьями, а его самого – в стройных рядах термитов? Похоже, рассудительность – не самое сильное качество Крэйга. Или же его просто здорово выбило из колеи неожиданное испытание.
В любом случае следовало держаться выбранной роли. Он, Книжник, будет следовать любому плану Крэйга, пока этот план не станет совсем уж самоубийственным.
Проснулся он от тряски: Крэйг стоял над ним, приложив указательный палец к губам и настойчиво встряхивая за плечо другой рукой. Книжник тяжело поднялся, сел на покрытом соломой полу. Когда это он успел отключиться?
