Но страхи его оказались напрасны. Не успел он отметить по радиосвязи свой путевой лист, как к окошку водителя уже нагнулся запыхавшийся, строго, «под протокол» одетый детина с квадратным подбородком и русой шевелюрой.
- Что же вы так застреваете? - требовательно осведомился он. - И почему замена?
С этого вопроса началась уже цепь служебных ошибок помсекретаря Братова. Сделав, как того опасался Счастливчик, запрос в гараж министерства, он показал бы себя назойливым идиотом в глазах полудюжины лиц выше и нижестоящих, но избежал бы того, чего избежать не удалось. Оправдывает его только то, что с летного поля уже доносился низкий рокот маневренных двигателей транспортных платформ, волокущих на таможенный терминал тройку свежеприземлившихся «шаттлов» «Дункана», а с высоких небес уже низвергались на головы грешных завывание, свист и гром второй их тройки.
- К шестой группе приемных портов, - распорядился Братов, краем уха выслушивая сетования нового водилы на то, что Позняка в последний момент «зарезал» медконтроль, и что потому и задержались, что не могли никем Гната заменить. Для очистки совести Тони пару раз назвал помсекретаря по имени-отчеству, что тот просто воспринял, как должное - это даже разочаровало Счастливчика.
У выхода приемных портов их живо распределил в очереди встречающих каров, флаеров и обычных такси электронный диспетчер. Тони только и успевал, что потеть, вводя в автопилот поправки к уже поступившим командам. Его суетливость уже начала настораживать Николая, но тут все, наконец, прекратилось и заработали эскалаторы, «подающие» на поверхность земли новоприбывших, прошедших подземное чистилище санитарного кордона и таможни.
- Стойте здесь и ждите меня, - распорядился Братов и, выскочив из кара, рысью припустился к почти пустой движущейся лестнице, по которой, нетерпеливо шагая через ступеньку, шел ему навстречу единственный пассажир с планеты Чур.
Кима всегда поражало, как в Мирах Периферии неожиданно расцветает нечто несбывшееся там - в Метрополии, в русле «большой» истории? Те варианты культуры и истории Земли, что не состоялись, не расцвели там - в Мире четырех континентов и четырех океанов, украшенном шапками покоренных полярных льдов, медленно приходящем в себя от информационного, демографического, сырьевого, экологического и Бог весть еще каких кризисов прошлых столетий. То, что не сбылось в Метрополии, с лихвой старалось взять реванш на Периферии.
И расцветали цивилизации Фронтира и Гринзеи, замешанные на «крутой» идеологии первопроходцев Дальнего Запада и Сибири, потомки которых не вписались в тесноватые рамки комфортабельного мира землян, грелась под «Солнцем воров» сообщество жуликов и авантюристов Милетты, словно собрав в генах своих обитателей весь шальной авантюризм земли двадцатого века. Громоздил свои великие и смешные свершения «коллективистский и соборный» строй «Колонии Святой Анны», утопали в глупой роскоши десяток опереточных государств на ломящейся от природных ресурсов Океании. Оживленнно бурлил нескончаемый Чайна-таун на Желтых Лунах, судились и рядились исламисты с иудеями на Террамото - видно, не в силах существовать друг без друга… Иные из этих, порожденных Человечеством Миров, были жутки - как Экоимперия Харур, Унитарная Республика или Мир Дальних Баз. Иные - жестоки, как Мир Седых Лун. Иные трогательны - как непонятный никому Мир Дилиндари. Суровы как Мир Малой Колонии Квеста или донельзя обыденны кальвинистской обыденностью Республики Джей. Страшноваты и загадочны, как Шарада и Мир Молний…
Или Чур.
Но Бог с ним - с Чуром…
И даже унылое скандинавское благополучие - спорт плюс трезвый образ жизни - правило свой бал на похожей на горный курорт Терранове, залитой ярким светом такой похожей на солнце и такой далекой звездочки. Теперь, когда Человечество, рассеиваясь по Вселенной, превратилось из сложной, взаимопереплетенной живой мозаики культур и этносов в набор почти изолированных и почти полностью самостоятельных, словно уже готовые сорваться с ветки плоды, Миров, каждый из множества стереотипов мышления, каждый, начавший свое существование в каком-то уголке Земли образ жизни стремился взять реванш, выплеснуться из общего усредненного котла и реализовать себя в своем, милом сердцу своих обитателей Мире. А ему - Агенту на Контракте - Киму Яснову, суждено, верно, было от века скитаться между этими яркими, как елочные шары, сами в себя обращенными, Мирами и ни в одном из них не задерживаться, то ли вбирая в себя каплю каждого из них, то ли оставляя в каждом каплю своей души. Раньше это ему даже нравилось, а теперь наводило на невеселые мысли.
Так или иначе, но каждый Мир Федерации шел своим путем.
Здесь - на Прерии взял верх и разгулялся по всей ее суше и по мелководью ее полярных морей и материковых озер тот симбиоз Востока и Запада, что принято от века называть царством «необъяснимой славянской души». Что-то в жизни этого Мира, который так и не принял до конца ни суровых доктрин миров коллективистского муравейника, ни красивых как товарный ярлык и столь же обманчивых лозунгов свободных миров, было от детской комнаты большой, в умеренном достатке пребывающей семьи, а что-то - просто от сумасшедшего дома.
На Святошных это чувствовалось особенно. Здесь стилизация под ярмарку и праздник давно перестала быть стилизацией. Давно уже набирающая обороты индустриального развития и выбившаяся в первую десятку Миров, Прерия демонстрировала здесь свою провинциальную приверженность старине. Причем той старине, которой, может, никогда и нигде вовсе и не было на самом деле. Витрины и вывески стремились угодить вкусам нижегородского купечества времен весьма отдаленных. Но к ним давно привыкли. Архитектура - там, где о ней еще помнили - подражала образцам «серебряного века». Но уже никого не удивляла. Люди, фланировавшие по Святошным навстречу Киму и изредка обгонявшие его, не наряжались в костюмы 'a la XIX siecle, они всерьез носили их и не видели в том ничего странного. Это была их повседневная одежда, в которой они шли в конце рабочей недели из своих оффисов, ателье, кабинетов и мастерских домой. Делая небольшой крюк, чтобы завернуть на Святошные, - как вот завернул Ким. Впрочем, в этой негустой толпе можно было встретить и человека, одетого по моде любого из Миров Федерации. Даже в Эпоху Изоляции Прерия никогда не чуралась привечать гостей со всех концов света, а теперь - на пике своего экономического расцвета и вовсе была запружена визитерами из-за тридевяти небес. Так что попадались на глаза Киму чудаки, одетые даже по последней моде Метрополии. Как, например, был наряжен бородатый тип, что приветливо махал Киму из-за столика, вынесенного для удобства клиентов из «Ладоги» под открытое небо. Тип был могуч, матер, но еще ох как крепок. Мясистый, подобный диковинному клубню нос его багровел подобно фонарю над входом в дом тайных утех. Густая - клочьями - борода довершала его сходство с ушкуйником старых времен. Не заметить такую особь было нельзя - Ким остановился и машинально помахал в ответ.
Гость был высок, как шест, тонок в кости, строен, прям и белобрыс. Волна светло соломенных, почти бесцветных волос парила над его челом. Узкое лицо его было каким-то мальчишеским - да и осанкой и манерами он напоминал угловатого тинэйджера.
