- Мне не нравится, что вокруг объекта болтаются еще двое,
- Алекс постучал пальцем по дисплею. - Один побольше, а другой…
- А другой - по всему судя, его пес, - оборвал его Йозеф. - Похоже, что придется… А это еще что?!
Покровский потер лоб.
- И все-таки… И все-таки, все воюющие стороны - или, по крайней мере, некоторые из них - готовясь ко всеобщей гибели и уже погибая, позаботились о том, чтобы забросить туда - за грань небытия - свое наследие, сделать свою последнюю ставку… Я имею ввиду сверхглубинные убежища. Видимо, на этот счет у них было соглашение и какие-то общие стандарты: по крайней мере, невозможно отличить эти шахты - в базальте континентальных плит и дна океанов - друг от друга. Какая сторона соорудила тот или иной колодец - полнейшая загадка. Но всегда и всюду железно соблюдалась единая схема: первые десять этажей вниз - уровни кратковременного пребывания всех способных носить оружие, следующие двенадцать - уровни долгосрочного пребывания взрослого гражданского населения, следующая дюжина уровней - убежища генштаба и правительства. Ниже - хранилища документации и памяти суперкомпьютеров - все достигнутое человечеством за века его письменной истории. Ниже, от тридцать шестого уровня, вниз - убежище детей от шести до четырнадцати лет в земном исчислении.
На каждые пять тысяч по четыре взрослых педагога. Ниже, от сорок второго - для самых младших: от нуля до шести. По взрослому педагогу на пять сотен. Они были готовы к этому путешествию за край небытия, эти дети. Заранее обучены и тренированы - система подготовки молодого поколения к войне была куда жестче, чем любая бойскаутская или другая известная раньше система. Едва научившись ходить и говорить, они уже были разбиты на группы и отряды.
Старшие закреплены за отрядами младших.
Строгая иерархия, железная дисциплина, беспрерывные учения.
Взрослые в роли живых богов - безгрешных и непререкаемых… Такими вот были обитатели этих нижних - придонных - этажей колодцев спасения. Еще ниже
- криогенные колодцы. Там только генетический материал и замороженные трансплантаты для основных имунных комбинаций.
Оборудование для госпиталей, законсервированная техника, стройматериалы, продуктовый НЗ - в перекрытиях, в отдельных шахтах, в потайных складах… Термоядерная бомбардировка полностью уничтожила верхние два десятка уровней почти во всех колодцах. Радиационное заражение поразило еще двадцать-тридцать. Вы понимаете, что это значит?
Три следующие поколения, Чур жил странной, призрачной, подземной жизнью. Не сохранилось ни клочка бумаги, ни одного достоверного свидетельства той поры. Можно только предполагать, как сложилась судьба, в общем-то, немногих уцелевших взрослых.
Скольких детей им удалось сберечь - сказать трудно. Если судить по тому числу людей, которое застали на Чуре добравшиеся до него, уже с помощью кораблей подпространственного перехода, посланцы Метрополии, то довольно много. Но выполнить свою роль до конца - сделать этих уцелевших полноценными членами общества - в том смысле, как мы это понимаем здесь - в обычных Мирах Федерации - их наставникам не удалось.
Цивилизация Чур стала цивилизацией детей, так и не узнавших, что значит быть взрослыми.
Нет, чисто биологически, они взрослели. И даже старились и умирали естественной смертью, в тех редких случаях, когда условия жизни на прошедшей через атомный апокалипсис планете позволяли дожить до этого. Но вместе с сотворившими конец света старшими поколениями, в небытие канули целые пласты человеческой культуры.
Ушло тысячелетиями складывавшееся понимание уклада жизни, семьи, навыков и умений воспитания следующих поколений, не стало системы образования, здравоохранения, армии и полиции; не стало земной культуры вообще. Остались брошенные, одичавшие, так и не взрослеющие дети на смертельно опасной для жизни планете. И остались тщательно сохраненные для них знания.
Обо всем. В том числе и о строении и работе человеческого общества, о том как сеять хлеб и собирать урожай, о том как получать металлы и делать из них машины… И мечи. И очень много красивых историй о том, как жили во вражде, сражались и умирали люди сгинувшего мира.
Профессор помолчал. И добавил:
- И еще остались Псы.
- Псы… Вот о чем я хотел бы узнать поподробнее… - признался комиссар, пристраивая опустевшую чашку на краешек стола.
Покровский пожал плечами. Глянул на часы.
- Знаете, не буду отбивать хлеб у Клавы… Лучше обратесь к доктору Шпак. В конце концов, она - единственный человек на Прерии, у которого в доме жил настоящий Пес с Чура. Почти год…
- Как вы сказали? - комиссар вынул из-под усов трубку и наклонился вперед. - Доктор Шпак?
- Да, Клавдия Ивановна Шпак… Она у нас ведет небольшой семинар - Антропогенная фауна Чура… Как вы понимаете, это - в основном - Псы. И немного - о Сумеречных Стаях… Никто лучше нее не знает вопроса…
Комиссар задумчиво нахмурился.
- Простите, но как получилось, что в информационной сети…
- О, Гос-с-споди! - профессор безнадежно махнул рукой. - Информационная сеть! Готов поклясться, что про Федю Фельдмана, например, там значится, что он - электрик. Хобби - тату…
- Татуировки? - поморщился комиссар.
- Да. И ничего больше вы там в вашей Сети не найдете… Хотите пари?
- А что я должен был бы найти там? - поинтересовался Роше, кладя на колени блок связи.
Набрал на клавиатуре запрос, нажал ввод.
- Федор Максович - крупнейший специалист в области магической графики, - Покровский снисходительно пожал плечами. - Люди Чура всерьез полагают, что разного рода изображения - татуировка, в частности - может служить защитой для того, кто такой рисунок носит. Он, понимаете ли, как бы сам становится частью такого вот магического изображения… И вообще - там наверчено много всякой теории. В психологическую и медицинскую фразеологию я, простите, еще могу как-то поверить, но что касается всякой паранормалики…. Как историк - обязан разбираться в соответствующей терминологии, но принимать на веру эти…
Блок связи выдал справку Сети:
- Фельдман Федор Максович - год и дата рождения, электрик первого класса, место работы - электротехнические мастерские Университета Объединенных Республик Прерии-2, домашний и служебный адрес. Хобби - тату. В информационных массивах криминальной полиции не фигурирует.
- Что я вам проспорил? - осведомился Роше у профессора и с досадой выключил блок.
Номер девятьсот шестьдесят - девятьсот девяносто - двадцать семь - одиннадцать молчал довольно долго. Потом глухой, явно измененный голос спросил с того конца линии связи:
- Кто говорит со мной?
- Энни Чанг к вашим услугам, мистер. Вы хотели сообщить мне нечто…
- Вы уверены, что ваш аппарат не прослушивается, мисс? Я Васецки, Карл Васецки - вы приносили мне на экспертизу снимки с господами из военного департамента на них…
