Доктор явно села на своего любимого конька. Чего-чего, а склонности к философским обобщениям в этой бойкой толстушке Роше не ожидал. Он изобразил предельную степень внимания. Этому примеру последовал и увечный щенок на его коленях.
- Вы напрасно беспокоитесь за меня… - голос Энни в микродинамике был почти безмятежен, лишь чуть тронут тревогой. Именно это чуть очень не понравилось Киму.
- Я сижу в вашей берлоге тихо, как мышь, и не думаю шалить, - продолжила Энни чуть обиженно. - А вот если вы, господин агент, не пошутили насчет пекинской лапши, то сейчас, я думаю, - самое время привести вашу угрозу в исполнение… У вас здесь холодильник - пустой, и линия доставки не фурычит. Но я не поэтому звоню вам. Здесь… Ну, в общем, по-моему, одному из ваших людей угрожает опасность…
Прекрасно… - Ким откинулся на спинку отменно неудобного кресла и тяжело вздохнул: отрезанный от окружающего мира, запертый в охраняемой конспиративной квартире, фигурант по делу о похищении Гостя знает, оказывается, нечто, чего не знает никто из оснащенного всеми современными средствами связи и обнаружения воинства, брошенного на поиски Торвальда Толле… Прекрасно!
- Кого вы имеете ввиду, Энни? - он тут же обругал себя за фамильярность, но она сошла ему с рук.
- Я тут поговорила с одним моим знакомым, который кое-что смыслит относительно Чура и всего с ним связанного…
Час от часу не легче!… - с тихим восторгом подумал Ким. - Интересно, брифинги и вечеринки с раздачей автографов у нас на спецквартире еще не проводятся? Надо было без церемоний забрать у нее блок связи…
- Вы, возможно, знаете такого, - продолжала Энни, - Карла Васина? Его еще называют иногда Фотографом…
Киму это прозвище кое-что говорило. Но мало.
- Не имею чести знать такого лично…
- Он предупредил меня… Сугубо конфиденциально… К нему наведовались люди от мафии. Человек Магира - нам с вами доводилось говорить о таком… - Энни иронически глянула на Кима с экранчика блока связи. - Этот тип предупредил Фотографа, что по городу слоняется некий Густавссон - у них с Фотографом раньше были какие-то общие дела - и что этот Густавссон ходит на поводке у легавых - это, я думаю, он о вас… Так вот, Фотографа предупредили - очень недвусмысленно - чтобы при встрече с этим господином он заткнул свой язык в задницу и был осторожен - очень и очень… И главное - чтобы немедленно дал знать, как только Густавссон появится на горизонте… А когда тот тип из мафии отвалил, то Фотограф у себя дома и в оффисе выловил пару жучков. И думает, что этим добром он теперь обеспечен надолго… Жучки он трогать не стал и честно просил предупредить кого надо, что если этот самый Густавссон его потревожит, то ему - Фотографу - просьбу Магира волей-неволей, а придется уважить. Такие вот дела, агент… Мне кажется, что этому шведу во всей этой истории может выпасть совсем неважный расклад… Люди от Магира ведь явно не к одному только Фотографу заходили по этому делу… И ищут они этого вашего типа вовсе не для того, чтобы вручить ему букет цветов.
- Послушайте, Энни… - Ким придал своему голосу как можно большую суровость. - Ведь мы договорились в вами, что вы выходите на связь только по этому каналу, только со мной и только в случае экстренной необходимости…
- По вашему, сейчас такой необходимости не было? - парировала его укор Энни.
- Может быть и была, - не дал сбить себя с толку Агент на Контракте. - Но как прикажете быть с тем, что вы засветились с вашим Фотографом?
- Он такой же мой, как и ваш! - возмутилась Энни.
- Я, разумеется, говорила с ним не по его каналу. Точнее - он со мной… Воспользовался городским автоматом и себя не называл… У нас с ним - старая договоренность… И он знает, что я работаю по Гостю и по Чуру…
- Вам не звонил никто больше? - задал Ким чисто риторический вопрос. - И вы сами никому не звонили?
Ответом ему было недвусмысленное молчание.
- Вот что… - Ким потер лоб и выразительно посмотрел на Роше. - Я сейчас подъеду к вам. Раз уж линия доставки сплоховала… Заодно и проверим, нет ли еще каких проколов… Ждите и запомните: открывать можно только мне и - никому другому.
- Не забудьте про лапшу… - сурово напомнила Энни.
Фольксваген они оставили в путанице сбегающих к реке полуосвещенных и утопающих в зарослях черемухи переулков. Потом Адельберто потерял без малого пол-часа, сбившись с пути, который, будучи найден вновь, привел-таки их к незаметному причалу, хорошо замаскированному от окружающего мира густым кустарником. Из кустарника этого, Мепистоппель, чертыхаясь придушенным шепотом и сетуя на бестолковость помогавшего ему Тора вытащил довольно утлого вида плоскодонку и чуть не утопив сей шедевр судостроения, погрузился в нее. Тор совершенно бесшумно - не плеснув даже водой - оказался рядом с ним. Дружно оттолкнувшись от берега веслами и обмениваясь в пол-голоса короткими замечаниями, они вывели лодченку в струю незаметного в толще темных вод, но уверенного и сильного течения.
Тут Адельберто самолично укрепил весла в заранее прекрасно смазанных уключинах - путь своего последнего отступления он обустроил и поддерживал в полной готовности - и принялся подгребать, удерживая посудину в тени высокого берега. Гость темной птицей сгруппировался на корме.
Убедившись, что лодчонка, словно привычный ишачок, ни шатко ни валко следует надлежащим курсом, Мепистоппель отвлекся и вытащил из под своей лавки, укрепленный там скотчем пакет, тихо ругаясь разорвал пластик и вытащил на свет Божий небольшой радиотелефон. Сгобившись над плохо различимой во тьме мини-клавиатурой наощупь набрал номер кодированного канала и стал нетерпеливо дожидаться ответа.
Довольно долго ему пришлось выслушивать заунывное попискивание сигнала вызова. Он уже начал скрежетать зубами, когда оно прервалось. С того конца линии последовал, наконец, шелчок поднятой трубки и измененный шифрацией голос произнес условленный вопрос.
Это ты, Робин?
- Да. Тебя никто не беспокоил за это время, Роб?
Пауза. Адельберто уже стало казаться, что слишком затянувшаяся пауза. Потом - короткое Нет.
- Мой почтовый ящик кто-то открывал… - Мепистоппель прислушался к тишине на том конце линии. - Модет быть - случайно. Письмо сгорело. Ты уверен, что тебя никто не беспокоил?
Снова короткое «Нет» - теперь уже без паузы. Слегка раздраженно.
- К тебе зайдет Седой. Дашь ему координаты норы. Той, которая движется… Ты понял меня?
- Понял. Я дам Седому координаты движущейся норы.
- Все. Конец связи.
Адельберто придавил клавишу отбоя, помассировал болезненно набрякшие веки, вытащил из радиотелефона батарейки и выкинул из за борт. Потом, подумав немного, завернул в остатки пакета саму машинку и отправил ее вслед за ними.
- Ну в самом деле? - возмутилась доктор Шпак бестолковости рода людского - Разве это разум диктует нам выбор тех пределов, к которым мы устремляем всю громаду человеческой цивилизации в ее сокрушительном и безжалостном движении? Разум не решает, биться за выживание Человека или нет. Быть иль не быть? - это не вопрос вовсе. На него не предусмотрен ответ. Нам просто приказано быть!. И точка. Нам просто предписано распространять пределы своего рода до крайних пределов мироздания. Не разумом. Природой! И с этой точки зрения Человек не отличается от любого другого животного. Разве что - в худшую сторону. Потому что задумывается над тем, над чем задумываться не должно. Быть иль не быть? - подумаешь! Это же просто глюки нашего разума. Природа не затем нас им снабдила, чтобы он обсуждал исполняться ли ее велениям или нет. А для того, чтобы исполнять их наилучшим образом!
