Книга Мэнсфилд-Парк, страница 37. Автор книги Джейн Остин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мэнсфилд-Парк»

Cтраница 37

— Я бы не возражала, — отвечала она, — хотя не сказала б, что роль Амелии, если хорошо ее исполнить, так уж мне не нравится… то есть если все идет хорошо… я бы не хотела никому причинять беспокойство… но если те за столом предпочитают не слышать вашего совета (мисс Крофорд оглянулась по сторонам) — они, разумеется, вас не послушают.

Эдмунд промолчал.

— Если существует роль, которая могла бы вас соблазнить, я думаю, это как раз Анхельт, — немного погодя лукаво заметила сия особа, — ведь он священник.

— Это никак бы меня не соблазнило, мне было бы жаль выставить его на посмешище из-за плохой игры, — отвечал Эдмунд. — Очень трудно сыграть так, чтоб Анхельт не показался сухим, напыщенным педантом. И человек, который избирает профессию священника, вероятно, менее всех прочих пожелает исполнять эту роль на сцене.

Мисс Крофорд нечего было на это возразить, и с некоторой обидой и разочарованием она подвинула свой стул значительно ближе к чайному столу и направила все свое внимание на миссис Норрис, которая там главенствовала.

— Фанни, — окликнул Том Бертрам с другого стола, где они все еще оживленно совещались и разговор не умолкал ни на миг, — нам требуются твои услуги.

Фанни вскочила, ожидая какого-нибудь порученья, ибо, несмотря на все старания Эдмунда, к ней по привычке еще обращались в подобных случаях.

— Нет, нет, мы не хотим срывать тебя с места. Сию минуту нам ничего от тебя не надобно. Мы только хотим, чтоб ты участвовала в спектакле. Ты должна быть Женою крестьянина.

— Я?! — воскликнула Фанни и опять села, с видом крайне испуганным. — Право, увольте. Да хоть озолотите меня, я ни одной роли не смогу сыграть. Право же, я не умею представлять.

— Хочешь не хочешь, а ты должна, мы не можем без тебя обойтись. И ты напрасно пугаешься, роль пустяковая, сущий пустяк, на все про все не более полдюжины реплик, и особой беды не будет, если никто ничего и не услышит, так что можешь оставаться такой же тихой мышкой, но появиться на сцене ты должна, чтоб было на кого смотреть.

— Если вас пугает полдюжины реплик, что ж тогда говорить мне при моей-то роли? — воскликнул Рашуот. — Мне надобно заучить сорок две.

— Вовсе не того я боюсь, что надобно учить наизусть, — возразила Фанни, со страхом увидев, что в комнате все смолкло и на нее обращены едва ли не все взгляды, — но я правда не умею играть.

— Да как ни сыграешь, для нас и того будет довольно. Твое дело — знать слова, а всему остальному мы тебя научим. Ты появляешься только в двух сценах, а так как Крестьянином буду я, я тебя поддержу и помогу, и ты прекрасно справишься, ручаюсь тебе.

— Нет, право, мистер Бертрам, увольте меня. Вы не понимаете. Для меня это никак невозможно. Если мне пришлось бы согласиться, я бы вас только разочаровала.

— Вздор! Вздор! Не будь такой скромницей, ты прекрасно справишься. Тебе сделаны будут всяческие послабленья. Мы не ждем совершенства. Тебе потребуется коричневое платье, белый фартук и домашний чепец, и мы нарисуем тебе морщины и мелкие морщинки в уголках глаз, и из тебя получится весьма пристойная старушка.

— Пожалуйста, увольте меня, право же, увольте, — воскликнула Фанни, от чрезмерного волнения все более заливаясь краскою и горестно глядя на Эдмунда, который дружелюбно смотрел на нее, но, не желая раздражать брата своим вмешательством, только ободряюще ей улыбался. Ее мольбы не оказывали на Тома ни малейшего действия; он опять повторил то, что уже говорил прежде, и теперь требовал не один Том, его поддерживали Мария, и мистер Крофорд, и мистер Йейтс, они тоже настаивали, кто мягче, кто учтивей, и перед таким напором она совсем растерялась; не успевала она перевести дух, как всему делу положила конец тетушка Норрис, которая заговорила с ней шепотом и сердитым и громким:

— Что это за суету ты подняла по пустякам? Мне просто стыдно за тебя, Фанни, как же ты не желаешь оказать услугу кузине и кузену в такой малости… Они-то вон как к тебе добры… Учтиво согласись на эту роль, и, прошу тебя, чтоб о том больше и разговору не было.

— Не понуждайте ее, сударыня, — сказал Эдмунд. — Так принуждать не годится. Вы ж видите, игра ей не по душе. Пусть, как и все мы, сама решает, чего она хочет. Нет никакой причины не доверять ее сужденью. Не принуждайте ее больше.

— Я и не собираюсь ее принуждать, — резко отвечала миссис Норрис, — но если она не сделает то, чего от нее хотят ее тетушка и кузен с кузиною, я буду почитать ее весьма упрямой и неблагодарной девицей, да-да, весьма неблагодарной, принимая во вниманье, кто она и что.

Эдмунд так был возмущен, что не мог произнести ни слова, но мисс Крофорд, удивленно поглядев на миссис Норрис, а потом на Фанни, у которой уже навертывались слезы на глаза, тотчас сказала не без язвительности:

— Не нравится мне мое место, для меня тут слишком жарко. — И отодвинула стул к другому концу стола, поближе к Фанни, а усевшись, ласково, тихонько заговорила:

— Не огорчайтесь, милая мисс Прайс… это досадливый вечер… все досадуют и сердятся… но Бог с ними. — И с подчеркнутым вниманием продолжала с нею разговаривать и пыталась хоть немного развеселить ее, хотя самой было совсем не весело.

Выразительно поглядев на брата, она тем самым положила конец дальнейшим настояниям со стороны устроителей спектакля, а истинно добрые чувства, которые почти одни ею сейчас и руководили, быстро восполнили то немногое, что она было потеряла в глазах Эдмунда.

Фанни не любила мисс Крофорд, но была чрезвычайно благодарна ей за сочувствие; а та не оставила незамеченным вышиванье, и посетовала, что не умеет сама так хорошо вышивать, и попросила разрешенья заимствовать ее рисунок, и предположила, что Фанни, должно быть, теперь готовится выезжать, чего ей, конечно же, не миновать, когда ее кузина выйдет замуж, а потом принялась расспрашивать, давно ли у ней были вести от брата-моряка, и сказала, что ей так любопытно его увидеть и что он, наверно, очень красивый молодой человек, и посоветовала Фанни заказать его портрет, прежде чем он снова отправится в плаванье, — и Фанни не могла устоять перед столь понятной лестью и невольно слушала и отвечала куда оживленней, чем хотела бы.

Устроители все продолжали совещаться по поводу пьесы, и вниманье мисс Крофорд впервые отвлек от Фанни Том Бертрам, который поведал ей, что, увы, у него нет никакой возможности взять на себя роль Анхельта в дополнение к Дворецкому; он всячески старался что-нибудь придумать, но ничего не выходит, он вынужден сдаться.

— Но найти исполнителя для Анхельта ничуть не трудно, — прибавил он. — Стоит только сказать слово — и можно выбирать с пристрастием. Я прямо сейчас могу назвать по меньшей мере шестерых молодых людей не далее чем в шести милях от нас, которые жаждут быть принятыми в нашем обществе, и один-двое таковы, что никак нас не посрамят. На любого из Оливеров или на Чарлза Мэдокса я не побоялся бы положиться. Том Оливер очень толковый малый, а Чарлз Мэдокс человек на редкость воспитанный, так что завтра рано поутру я проедусь верхом в Сток и с кем-нибудь из них условлюсь.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация