Царь никогда не задумывался о том, какие последствия несет дело, начатое Деянирой. Все, что изрекали уста его супруги, для него казалось непререкаемым. Ведь к ее советам прислушивалась и царица Феодора! И не важно, что со временем жена отошла от государственных забот. Найденные ею семена приносили неплохой доход. Со временем производство и торговля Черным дурманом приобрели широкий размах. Даже то, что плантации довольно часто кто-то с завидным упорством поджигал, а караваны подвергались нападению, не приносило ощутимого урона. Естественно, он опасался, что рано или поздно общественность узнает, кто портит жизнь смертным, но отказаться заниматься подобным бизнесом не мог. Каким еще образом он получит столько золота?
— Ты всегда говорил, что любишь свою дочь, — горько произнес кентавр, — но золото, как выяснилось, ты любишь еще сильнее.
— Кто же его не любит? — искренно возмутился человек, — назови мне хотя бы одного, кто готов отказаться от сокровищ ради счастья других!
— Эола, — жестко отрезал Фрол и рубанул острием ладони по столу. Удар был настолько силен, что на пол с замечательным звоном упало несколько посудин. Аби качнулся, прогоняя наваждение. Перед его глазами возникла призрачная фигуры девушки, которая постояла немного и растворилась в воздухе.
— Эола, — протяжно повторил он. — Сегодня я слышал это имя и никак не могу понять, почему должен его знать. Мою супругу зовут Деянира. Пусть она и не так прекрасна, как нимфы и дриады, но она когда-то любила меня. И я не могу бросить ее сейчас, когда в наш дом вошла беда!
— Только это и дает Лидии шанс спастись, — спокойно заметил кентавр, — зная, что ты не до конца растерял благородство, я веду с тобой этот разговор. Так что продолжим или же разойдемся по разные стороны?
Вздохнув, разбойник налил себе и гостю по чаше вина и предложил выпить. Он машинально выполнил просьбу.
— Надо сказать, в чем-то ваши интересы с Ипполитом оказались одинаковыми, — продолжил Фрол, обращаясь к Аби, — вы оба любите деньги, и вам абсолютно все равно, каким путем они добываются. С той лишь разницей, что тебе золото требовалось для укрепления своего могущества, ему на приобретения наркотиков. Не правда ли забавно, что именно он оказался жертвой твоего темного бизнеса? Мальчик, раз попробовав зелье, навеки стал его рабом. С каждым днем доз требовалось все больше и больше, а денег в кошельке оставалось все меньше и меньше. Ушло с молотка поместье отца, разлетелось, как ветер, приданное сестры. Имелась надежда на брак с твоей наследницей, но ты не торопился. А ждать не хотелось. И что оставалось? Только одно — продать свою невесту, благо, что покупателя долго искать не пришлось. Кстати, имя Аглая тебе не о чем не говорит?
Аби не успел сосредоточиться, как звук, более похожий на звериный, чем человеческий, сорвался с того, что некогда было губами Лидии. Девушка, чья красота еще совсем недавно восхищала окружающих, опустила голову. Крупные слезы градом полились из огромных черных глаз.
— Ипполит предложил своей избраннице совершить утром конную прогулку, и дуреха с радостью согласилась. Этому красавцу вряд ли кто бы сумел отказать. Как и его дядюшка Леон, молодой мерзавец обладал удивительным даром красноречия. Ты удивлен? Честно говоря, я не предполагал, что ты не знаешь о его близком родстве с этим предателем! Впрочем, он его и не афишировал. Кто такой Леон? Позор рода! То ли дело великий Гермес! Пусть даже это доказать трудно, но зато, как здорово бросить невзначай: а моя прабабка спала с Олимпийцем! В заранее условленном месте их уже ожидала засада. Ничего не подозревающая девочка спокойно поехала за ним и ничего не успела сообразить, как ее вытащили из седла. Лидия сопротивлялась как львица, с ней не сразу смогли справиться несколько сильных мужчин. Причем, ее беспокоило не столько собственная судьба, сколько будущее Ипполита. Она безумно боялась, что его убьют или изувечат. Я говорю правду? — обратился кентавр к несчастной.
Лидия горько кивнула головой. Блуждающие горловые звуки рвались из ее обезображенных губ, которые она никак не могла сомкнуть. Кентавр продолжил свое грустное повествование.
— И что же! На ее глазах похитители отсчитали жениху тысячу оболов, и он, униженно кланяясь, уехал прочь, оставив несчастную на растерзание подлецам.
При этих словах девушка всхлипнула. Она прекрасно помнила, что произошло далее. Ее затащили в какую-то заброшенную усадьбу. Человек в черном капюшоне, это и был Леон, которого она мгновенно узнала, несколько раз обернул тонкую веревку вокруг ее и без того связанных запястий и рывком стянул еще один узел. Надежды на спасение не было. В этом глухом месте никто не услышит. Лидия качнулась и тут же почувствовала за своей спиной шершавую стену. Девушка постаралась как можно сильнее в нее вжаться, по наивности полагая, что подобным образом спасется от насилия. И с ужасом ощутила, как чужие руки скользят по телу и срывают тонкую ткань. Все это было настолько страшно и неприятно, и она содрогнулась от сдерживаемого стона.
Леон резко схватил ее, и, что было силы, кинул на пол. От боли Лидия потеряла сознание и пришла в себя в тот миг, когда насильник с интересом принялся рассматривать ее лицо. Несчастная завизжала и дернулась. В итоге веревки сдернули кожу и впились в запястья и предплечья. Теперь она совершенно не чувствовала конечностей. Лидия спрашивала себя обреченно: не снится ли ей все это? Она сделала еще одну попытку вырваться, но убедилась, что это бесполезно. Связана так, что совершенно беспомощна и не может сделать ни малейшего движения.
Леон признал кому-то — раздвиньте ей ноги. Лидия вскрикнула, услышав этот приказ. Она прекрасно понимала, что это означает. Двое человека подошли к ней с двух сторон, резкий рывок, ноги совсем оторвались от земли и разлетелись в разные стороны. Ее вопль был ужасным. Леон меж тем накинулся на нее так, будто никогда досель не имел женщин.
Жертва, подскакивая верх и вниз, беспрерывно стонала, причем, понять от чего, было невозможно — от совершаемого насилия или от боли в связанных руках. По всей видимости, эти страдания приносили негодяю невероятные наслаждения и на его лице явственно читалось удовольствие. У Лидии больше не было сил плакать, она только слабо скулила. Слезы лились по ее щекам, но она не взмолилась о пощаде даже тогда, когда место Леона заняли его подручные. Встрепенулась только раз, когда гадина в человеческом облике протянул к ее лицу раскаленный прут.
Насколько это было возможным в ее ситуации, постаралась максимально откинуться. Но тщетно. Леон твердо и безжалостно прижал его к щекам, потом еще и еще раз. Лидия впала в забытье. И уже не слышала, как Леон, разрезая ее лицо, громко объявил — я здесь не причем. Я лишь выполняю волю богов!
Ее спасло чудо. Отряд кентавров выехал с дозором. Кентаврам показалось довольно странным оживление, что царило в развалинах заброшенной усадьбы, и они решили проверить, что же там происходит. Лидию удалось спасти, но Леон вновь сумел скрыться. Кто- то заметил, что его увела за собой женщина в черном покрывале. Говорят, что именно так одеваются жрицы Гекаты…
Хозяин и гость продолжали свой трудный разговор, не обращая никакого внимания на рухнувшую без чувств на холодный пол девушку.
