Андрей отвел от лица ее руку, но сделал это не зло.
— А что мне еще делать?
— Пойду я. Я заплачу за лечение твоего брата и остальные деньги оставлю ему.
— Зачем?
— Чтобы кушал. Что, не понятно?
— Нет, я не об этом. Идем в сторону, поговорим.
— Идем.
Ольга расхрабрилась и, вообще, за то время, что шла с ним в обнимку, забыла, что он вооружен и очень опасен.
— Сядем на скамейку.
Ольга послушалась, и они сели, продолжая обниматься. В парке никого не было, но Ольга все равно усердно оглядывалась.
— Ты хорошая девушка, Оля, и твоему мужику здорово повезло, — сказал Андрей, сгибаясь на скамейке и опираясь локтями в колени. Он совсем не заботился, услышит их кто-нибудь или нет. Он спокойно откинулся назад, достал наполовину пустую пачку, вытащил сигарету, закурил, щелкая зажигалкой и тут же принял прежнюю позу. — Я не бандит и не нахожу вкуса в постоянных бегах. У меня автомат и достаточно патронов. Я могу натворить много плохого. Матери у меня больше нет, брату я помочь не могу, что же мне еще остается.
— Ты очень любил мать? — почему-то спросила Ольга.
Андрей взял сигарету пальцами и уронил руку.
— Она одна вырастила нас с братом.
— Что ты сделаешь теперь?
— Я уже сказал.
— А потом, потом?
— Ты думаешь, мне приятно думать, как я убью себя. Может быть, мне повезет и меня застрелят.
Ольга посмотрела на его сумку, лежавшую между ними, затем на Андрея, а он, выпрямляя спину, перехватил взгляд и покачал головой.
— Он разобран. Я не буду его собирать. Если хочешь, отнеси сумку в милицию. Может быть, в благодарность тебе помогут найти документы.
— Не говори так. Не нужны мне никакие документы.
— Живому человеку всегда нужны документы. Без них он труп.
— Андрей! — не слушая, Ольга схватила его за руку. — Ты обещал мне помочь найти мужа. А теперь ты хочешь меня бросить?
Андрей повернулся к ней и внимательно посмотрел сквозь очки.
— Тебе правда нужна помощь?
— Да-да-да.
— Это будет агония, ты только затянешь ее.
— Я без документов, я боюсь, я одна в чужом городе, ты затащил меня на край света, а теперь бросаешь!
— Я найду твоего мужа, — забыв про тлеющую в руке сигарету, проговорил Андрей.
— Вот и прекрасно. А теперь сиди здесь, а я пойду в больницу. 3-й этаж, 5-я палата, я знаю. Не переживай. Я заплачу за лечение и отдам ему остальные деньги. Того, что здесь, в пакете, хватит? — Ольга решительно встала.
— Да.
— Жди меня здесь и не вздумай уйти, понял? Я сейчас, я скоро.
Больше не оглядываясь, Ольга побежала вдоль забора. Бетонные плиты закончились, дальше был поворот под прямым углом, и тянулись витые железные прутья. Ольга пошла уже шагом и, найдя ворота, зашла в них. И снаружи и внутри было припарковано много легковых машин, в основном иномарок. Машины стояли рядами: разноцветные, яркие, богатые.
Но не у всех был праздник. Ольга шла, как Золушка после двенадцати часов ночи. Дешёвая, даже по меркам Ферганы, одежда выглядела несвежей и неопрятной, волосы потеряли блеск, а глаза смотрели настороженно. Найдя входную дверь, она взялась за ручку…
…Палаты начинались сразу за ординаторской. Белый халат, взятый в гардеробе, она не застегнула, длинные полы хлестали сзади от быстрой ходьбы. 1, 2, 3… 5. Ольга остановилась, постучала и, повернув ручку, распахнула дверь.
— Здравствуйте.
В мужской палате, состоявшей из 6-и коек, заняты были только три. На койке, застланной грубым одеялом, сидел изможденный старик, прижимая к груди скрещенные руки. Толстый мужчина средних лет лежал на заправленной койке в углу, а на третьей койке, рядом, лежал, скорчившись под одеялом, темноволосый подросток, похожий на Андрей настолько, что Ольга срезу же догадалась, кто он.
С первого взгляда он показался совсем ребенком, маленьким, худеньким.
— Олег, — тихо позвала она, глядя прямо на него.
Он даже не шелохнулся, не поднял на нее глядящих в пустоту глаз.
Ольга готова была поверить, что ошиблась.
— Он ни с кем не разговаривает, и не ест тоже, — проговорил лежавший толстяк.
— А таблетки на пол бросает, — добавил старик. — А они денежек стоят.
— Олег Коренев?
— Да.
— Он самый.
Тут Ольга подумала, что сначала нужно поговорить с врачом.
— Я сейчас, — сказала она и посмотрела на взрослых. — Кто у вас лечащий врач.
— София Николаевна.
— Я сейчас, только поговорю с ней.
Ольга вышла и вернулась к ординаторской. Там за открытой дверью сидели несколько женщин в белых халатах, каждая за своим столом, заваленным тетрадями и журналами. Они переговаривались между собой отрывочными редкими фразами и усердно писали.
— Здравствуйте, — сказала Ольга, переступая порог.
Женщины подняли головы. Было их пятеро, все разного возраста.
— Здравствуйте, — ответили они вразнобой.
— Что вы хотели?
— Я хотела бы поговорить с Софией Николаевной.
— Это я, — средних лет женщина посмотрела на нее заинтересованно. Крашенная блондинка, яркая от косметики — она выглядела интересно.
— Можно поговорить с вами?
— Ну?
— Выйдемте.
— Хорошо.
София Николаевна была полной, с белой холеной шеей. Медленно, словно делая одолжение, поднялась она с места. Остальные снова уткнулись в свою работу и только лишь одна, очень молоденькая, продолжала смотреть им вслед. София Николаевна прикрыла за собой дверь, прошла в уголок отдыха, весь в цветах, свешивающихся с живой стенки. Там стояли стулья и диван, и она предложила:
— Присаживайтесь.
Ольга села на диван, а Софья Николаевна придвинула себе стул и присела к столу, заваленному брошюрами и газетами.
— Что вы хотели?
— Я хочу поговорить об Олеге Кореневе.
— Несчастный ребенок. Вы ему кто?
— Это неважно. Как он?
— Операцию перенес хорошо. Он молодой, организм не изношен, заживляемость хорошая. Сейчас меня больше беспокоит та депрессия, в какую он впал. Истерики, отказ от еды. Грозит покончить с собой.
— Он знает, что его мать умерла?
— Да, к сожалению. Так уж получилось.
— У него больше никого нет?
— Да кто вы такая?
