— Да чего ты боишься.
— Пусти!
Ольга рванулась, оглядываясь, и увидела, как Андрей, запыхавшийся от бега, возник за спиной парня и ударил жестко и сильно. Сумка висела у него через плечо поперек груди, как носят школьники в Фергане, и руки его оставались свободными. Молодой милиционер пошатнулся, не выпуская ее локтя. Андрей ударил снова, и парень упал вперед и вбок, тяня Ольгу за собой.
— Дерутся что ли?
— А вон тот к девушке пристал, а этот вступился.
— Ну надо же. Раритет.
Андрей пнул милиционера носком тяжелого армейского ботинка, и тот выпустил Ольгу, со стоном переворачиваясь на бок и поджимая колени.
Ольга повернулась к Андрею и увидела его побелевшие губы. А потом… он вытянул перед собой руку, сжимающую небольшой вороненый пистолет с толстым злым дулом.
— Нет! Не надо! — закричала Ольга, вне себя хватаясь за эту руку и тяня ее вбок. — Он не бандит, он милиционер.
Прохожих, остановившихся посмотреть, как ветром сдуло при виде оружия. Андрей, забыв пистолет в руке, рванул другой рукой Ольгу и бросился с ней между домов. А милиционер, поднявшись на локте, целился в них из табельного пистолета, похожего на тот, который был у Андрея, но не мог поймать убегавшего на пляшущую мушку. Тогда он, хрипло выплевывая ругательства, стал подниматься.
Ольга даже в школе была плохой бегуньей, а теперь и подавно. Задыхаясь, она неслась за Андреем, едва не падая на бегу.
— Стой, — наконец в отчаянии выкрикнула она, хватаясь за его руку и второй рукой. — Я больше не могу.
Андрей услышал и остановился.
— Спрячь это!
— Что?
— Оружие.
Андрей криво усмехнулся, глядя на правую руку, и привычно засунул пистолет за пояс, застегнув нижнюю пуговицу у куртки. Потом он снял через голову ремень сумки и перебросил через плечо.
— Идем.
Шагом и очень быстро, так, что Ольге приходилось бежать следом, он пошел по узким кривым улочкам, зажатым огородами и заборами.
— Мы не заблудимся? — спросила Ольга, то отставая, то догоняя его.
— Я здесь вырос.
— Надеюсь.
У Ольги уже закололо в боку, когда Андрей остановился возле бетонного забора неровного окрашенного в небесно-голубой цвет. Но по этому небу плыли облака и даже тучи.
— Что? — тревожно спросила Ольга.
— Иди за мной и сделай вид, что кого-то ищешь, — сказал Андрей. — Это «Архитектура», тут работала моя мать, и меня здесь знают.
— И что же?
— Нам надо попасть на 3-й этаж.
— А как?
— Иди за мной. Если что, выбирайся сама.
Больше не говоря ни слова, Андрей завернул за угол и поднялся на крыльцо 3-х этажного здания с окнами, окруженными бетонными жалюзи. Здание было старым, украшения из каменной крошки стало осыпаться, стекло на надписи треснуло.
Уверенно Андрей открыл стеклянную дверь с металлическими перекладинами и быстро вошел в холл. Там курили и разговаривали несколько мужчин, и Андрей прошел мимо них, свернув в длинный коридор. Ольга шла за ним, и на нее мужчины обратили внимание, скользнув равнодушным взглядом, а один из них обернулся и сплюнул в плевательницу.
Ольга ускорила шаг и увидела Андрея уже в конце коридора. Она кинулась за ним. Вот он свернул. Свернув сама, Ольга увидела его на верхней площадке узкой лестницы. Весь лестничный пролет был пуст, и Андрей махнул ей. Поднимаясь через две ступеньки, Ольга чуть не налетела на женщину, вышедшую на площадку второго этажа и спускающуюся вниз.
— Здрасьте, — от растерянности бросила Ольга.
— Здрасьте, — в тон ей ответила женщина низким грудным голосом.
А Ольга, не оглядываясь, пошла наверх, на каждом шагу замирая и ожидая вопроса. Но женщина исчезла в коридоре, шум дверей поглотил ее.
— Быстрее, — поторопил сверху Андрей.
Ольга уже, шагая через три ступеньки, с усилием, достигла верха.
— Смотри, если кто появится, скажешь.
— Ладно.
Ольга повернулась, смотря вниз. Что-то за ее спиной щелкнуло, скрипнуло, и голос Андрея позвал ее.
— Оля.
Она обернулась. В полутемном мрачном коридоре с низким потолком, возле открытой настежь двери стоял Андрей.
— Все спокойно, — сказала Ольга.
— Хорошо, заходи.
Ольга вошла первой, Андрей — за ней и быстро запер за собой дверь. Комната оказалась небольшой, темной, пыльной и заброшенной. По углам небольшого помещения лежали горы сложенных матрацев, подушек и раскладушек. Стекла на окнах, там, где должны быть занавески, были закрашены краской, и из-за этого свет совсем не попадал в комнату. Выходили окна во двор, и жалюзи на них не было.
— Здесь перекантуемся, — Андрей обошел ее, бросил на гору матрацев сумку и сам повалился рядом, снимая солнцезащитные очки.
— А нас не найдут? — спросила Ольга, все еще беспокойно оглядываясь.
— Нет, сюда никто не заглядывает. Падай, давай.
Ольга села, прислонилась к покрашенной стене.
— А зачем здесь все это?
— Раньше, при Союзе, сюда приезжали командировочные и жили тут. А за стеной актовый зал, там на Новый год ставили елку. Мы с братом много лет сюда ходили на утренники. Мать сперва работала тут чертежницей, потом перевелась в вахтеры, когда заболела.
— А чем она заболела?
— У нее был инфаркт. Мне как раз в армию нужно было идти, а у матери инвалидность. Мне дважды давали отсрочку по полгода.
— Сколько тебе теперь?
— 20. Почти что. — Андрею почему-то захотелось быть хоть чуть-чуть старше.
Ольга замолчала, а потом вспомнила, что не рассказала ему про больницу.
— Я говорила с врачом. Там женщина, София Николаевна, сказала, что Олег уже поправляется.
Видно было, как в темноте Андрей кивал, приглаживал короткие волосы и снова кивал. Ольга, гладя на него, продолжала:
— Только он нервничает… А деньги взяла девушка, Наташа Соловьева, сказала, что ваша соседка. Она и еду ему приносит и вообще, обещала заботиться. Ты знаешь ее?
— Да.
— Она, правда, будет ему помогать?
— Если сказала, значит будет.
— Еще она сказала, что не верит ничему плохому о тебе.
— А.
Ольга вспомнила точеное, овальное лицо с большими грустными глазами.
— Она любит тебя, — почему-то сказала она.
— Теперь это уже никому не надо. Мы хотели с ней пожениться после армии.
— Может еще поженитесь.
