— Ну, — поощрительно проговорил белобрысый.
— Что?
— Что хочешь сказать?
— Ничего. Просто я подумала…
— И что же?
— Может, он уехал? Совсем. Он говорил что-то такое тому леснику.
— Да? Точно? В показаниях такое есть? Странно.
Женя глядела то на одного, то на другого, начиная что-то понимать.
— Ладно, девочки, расписывайтесь и выметывайтесь. Они оставили адрес временного проживания? Тогда говорите и катитесь. Да, а ты забрала свои документы?
— Он не отдал.
— Кто? Козлов?
— А Козлов, это таксист?
— А таксист тут каким боком?
— Ну… документы у него…
— Они в милиции. Мы их передали в РОВД по месту.
— Это как? — привстала Женя. — А мы же ходили сегодня к этому таксисту. Вот прикол.
— Так. Это как же?
— Оля дала объявление в газете. А он ответил, сказал, что деньги нужно привезти по такому-то адресу. Мы отвезли, а он сказал, что надо еще.
— Да развел он вас по полной схеме. А вы, девочки, прям как в лесу. В милицию не могли обратиться? Или деньги лишние?
— Не лишние и не могли! — резко отрезала Женя. — Мы же здесь на птичьих правах. А она без документов. Милиция! Какая может быть милиция в наше время.
— Российская, — обрезал белобрысый и полез в карман за мобильником. Набрав номер и выпрямив спину, мужчина стал ждать.
— Да? Чепуров говорит. Приветствую. Слушай, ты где? На службе? Вот что, службист, тут заморочка одна. Документы… — он замялся.
— Дягиной, — подсказала догадливая Женя.
— Да, Дягиной, у тебя? По делу Коренева. Добро. Сейчас она к тебе заскочит, давай без бюрократизма. Все, добро. Вот так, девахи, теперь катитесь в 131 отделение. Гуд бай.
— Может быть, и мне поехать? Все равно планировали, — спросил один из парней, не отводя взгляда от Жени.
— Валяй. Подбросишь их, — сказал белобрысый и скорчил при этом рожу. — Назад можешь не возвращаться.
— Спасибо. Встретимся завтра. Пока.
— До завтра.
Андрей сел в постели. Действуя одной рукой, он сдвинул на лице бинты, освобождая глаза, посмотрел вокруг, привыкая к дневному свету и поднялся с койки. Видел он ничуть не хуже. Покачиваясь и едва передвигаясь на слабых ногах, он прошел коридором до хирургического отделения. Тут, в 5 палате лежал его брат. У медперсонала был обед, а у больных — тихий час. Андрей прислонился спиной к стене, отдыхая. Боль при дыхании была сильной. Андрей прикусил губы, стараясь перебороть ее, и тут же вскинул голову. В конце пустынного коридора открылась и закрылась дверь с цифрой 5, блеснувшей на свету. Человек небольшого роста в длинном больничном халате огляделся по сторонам и крадучись пошел навстречу Андрею. Это был Олег, и Андрей онемел от неожиданности, впиваясь глазами в его лицо. Брат его похудел, осунулся, в лице появилось что-то злое и затравленное. Больничный вылинявший халат он набросил на плечи и придерживал одной рукой на груди. Равнодушно скользнув взглядом по застывшему у стены человеку, он остановился у двери с буквой М. Стоя так, он снова огляделся, повернулся лицом к двери, достал что-то из кармана, огляделся внимательнее. Как-то неуверенно открыл туалет, переступая порог. Андрей, как мог, быстро пошел за ним, потому что успел разглядеть предмет, который мальчик сжимал в руке — это было лезвие бритвы.
Андрей не успел, дверь захлопнулась, и металлически звякнул о скобу крючок. До боли стиснув зубы, Андрей ударил плечом в тонкие доски. К счастью, крючок не вошел в скобу, а застрял в самом начале — ведь нелегко действовать одной рукой, да еще в которой зажата опасная бритва.
Боль пронзила плечо и все тело Андрея, в глазах потемнело, и он, почти ничего не видя, ввалился в туалет, все-таки сумев прикрыть за собой дверь.
Олег вздрогнул, халат свалился, и он остался в одной длинной больничной рубашке с болтающимся рукавом. Превозмогая себя, Андрей оторвался от стены и шагнул к нему.
— Вы что? — отступил к раковине Олег. — Вы что?
Андрей молча взял его за единственную руку и дернул к себе. Как он не был бессилен, рука сопротивлялась еще меньше, и, почувствовав это, он забинтованными пальцами левой руки вырвал из слабых пальцев подростка лезвие.
— Зачем? Что вам надо? Вы же никто!
— Я твой брат.
— По Адаму?
Олег не узнавал голоса брата. Он качал головой, растягивая губы в жалкой насмешке, и смотрел в скрытое бинтами лицо широко открытыми глазами.
— Нет, нет… не бывает… не может…
— Я — Андрей.
— Неправда, Андрей никогда ко мне не придет. Я все знаю, мне сказали.
— Я пришел.
— Его ищут.
— Я попал в аварию и обжог лицо, теперь у меня другой паспорт. Я — Виктор Дягин.
— Нет!
— Да.
— Как зовут нашу соседку?
— Глиста.
— А учительницу? Мою классную?
— Инфузория.
— А физика? Так его звали только мы с тобой.
— Циркуль.
— Какой девочке я подарил цветы к 8 марта?
— Ленке Скворцовой.
— Андрей!
— Витя. Витя, запомни.
— Пусть. Ты же не бросишь меня, не оставишь.
— Нет. Мы будем вместе, всегда вместе, только молчи.
— Да, — кивал головой Олег, все еще не веря, и с силой прижимался к груди Андрея.
Тот еле стоял, обнимая исхудавшие плечи брата и почти что повиснув на нем.
— Все, все, теперь иди, иди. Я буду рядом. Мы больше не расстанемся.
Олег снова посмотрел на него, стараясь рассмотреть полускрытые в бинтах глаза.
— Иди, — Андрей отступил назад.
Олег только качал головой.
— Я боюсь, Андрей.
— Я Витя, Витя, не забывай.
— Да, да, не забуду.
Наконец он ушел, оглядываясь и спотыкаясь, а Андрей, шагнув к перегородке и бросив в унитаз бритву, сел на него, как на стул. Как он жалел сейчас, что у него нет сигарет. Всего его трясло, и это было не от слабости.
Вот он собрался с силами и медленно, по стенке, добрался до своей койки, ничего не видя вокруг из-за тьмы, застилающей глаза. Упав на постель, он так и остался в этом неудобном положении, медленно отключаясь, и ему казалось, что лодка, качаясь, уносит его в черное небытие. Дурнота обволакивала его все сильнее.
Постепенно состояние бессознательности сменилось у него крепким сном. Он не шевелился и не слышал, как к нему в палату вошел Олег, как он одной рукой пытался перевернуть его и, не сумев, без сил опустился рядом на койку и так и остался сидеть возле него, боясь потерять снова.
