— Тебе она нравиться?
— Я люблю машины.
— Да. Ты это уже говорил. И только?
— И хорошую плату.
— Видишь ли, Витя, мы живем в смутное время. И должны знать, можем ли мы доверять тебе. Такие тачки стоят большие деньги. Теперь ты будешь ездить с напарником и перегонять машины из Лейпцига. Для этого понадобится заграничный паспорт. Проблема в том, что ты иностранец.
— И что мне делать? — после небольшого замешательства спросил Андрей.
— Дырочка всегда найдется. Ты знаешь, что такое «ксива»?
— Да.
— Так вот, мы тебе устроим такую «ксиву», а тем временем ты подашь заявление на гражданство. Ты родился в России?
— Нет.
— Хуже. Но наши юристы придумают что-нибудь. Видишь ли, Витя, сейчас трудно найти честного, не пьющего парня, да еще и способного выйти из экстремальной ситуации. Поэтому старайся оставаться таким, раз уж ты знаешь, какие мы предъявляем требования.
— Я постараюсь.
Вскоре он получил поддельный выездной паспорт на имя Виктора Дягина и начал перегонять машины. Они были новенькие, с небольшим пробным пробегом и дорогие. Андрей с напарником: то с сорокалетним Лешей, то с тридцатисемилетним Матвеем, получали их в немецком городе Лейпциге у гражданина Германии, выходца из России. Документы на машины каждый раз были разные: доверенности оформлялись то на напарников Андрея, то на него самого.
Машины нравились Андрею, он любил скорость, чуткость и послушность иномарок, разгонялся на магистрали и летел на предельной скорости, поймав по радио музыкальную волну. Напарник договаривался с дорожным патрулем, спал или болтал и лишь иногда требовал сбавить скорость.
— А ты и в натуре гонщик, что ли? — говорил он, ища по радио что-нибудь русское. — Гонщик — угонщик. Та-та-та. А слушай, пацан, ты что, по жизни, мужик что ли?
— Не знаю. Тебе виднее.
— Свой такой «Мерс» хотел бы иметь?
— Любой бы хотел.
Андрей гнал дальше. Он никогда не опаздывал, возвращаясь порой даже раньше срока, получал деньги, нес их домой и на следующий день уезжал снова.
— Ну у тебя и работа, — говорила Ольга.
— Зато платят хорошо.
И Андрей снова исчезал.
А однажды перед самым отъездом его вызвал к себе тот мужчина из офиса. Он заметно нервничал.
— Садись, Виктор, — он привстал, здороваясь. — Я хочу с тобой поговорить на чистоту. Обстоятельства изменились и ехать тебе придется одному. Справишься?
Андрей уже привык отвечать с небольшой заминкой, опустив глаза или глядя поверх плеча того, кто задавал вопросы.
— Да, — ответил он, все-таки думая, как Андрей, а не как Виктор.
— Хорошо. Ты хоть понимаешь, чем мы занимаемся?
— Да, — Андрей опустил голову и крепче сжал пальцы.
— И чем же?
— Краденными автомобилями, — севшим голосом проговорил Андрей.
— …Так… — теперь и мужчина замешкался. — Ты все понял. Тебя бы мне понять так же легко, вот в чем заковырка. Ну ладно. В общем-то я и сам хотел с тобой об этом говорить. Ты не глуп. И нечего водить Мурку. Просто я хочу, чтобы ты знал. Тот «Сечкин» с твоими пальчиками хранится у нас. Так что, считай, что ты под прессом.
— Там не только мои пальцы.
— А Макса больше с нами нет.
Андрей быстро и цепко взглянул в глаза мужчине.
— Его застрелили. Опера. Поэтому-то я и разговариваю сейчас с тобой.
Андрей крепче сжал руки, и скулы его резче обозначились под изуродованной кожей лица.
— Вот здесь деньги, — мужчина пододвинул к нему пакет. — С таможней тебе помогут. Полетишь уже не в Левпциг, а в Бонн. И если что, в первую очередь избавляйся от «ксивы».
Андрей кивнул.
Он полетел в Бонн и вернулся, пригнав очередной «Мерседес».
— Ты удачлив, пацан, — сказал ему мужчина. — Надеюсь, ты принесешь удачу и нам.
Взяв очередные деньги и выйдя из офиса, Андрей увидел остановившийся перед дверями микроавтобус и две легковые машины. Мужчины в камуфлированной форме выскочили из них. Андрей, стараясь не привлекать внимание, пошел по тротуару, потом остановился у перехода, обернулся.
Окно конторы с пластмассовой рамой вдруг потемнело, тонированное стекло выпало наружу, зазвенели осколки, и следом за этим в образовавшийся проем прыгнул хозяин кабинета. Упал он неудачно, ноги разъехались на стекле, и он рухнул подогнув под себя одно колено. В горячке вскочив, он сделал прыжок, но упал, и на него навалились парни в камуфляже, заломив руки и прижимая голову к асфальту.
Андрей бросился в подземный переход.
Приехав домой, он бегом вбежал на этаж, позвонил, и когда Ольга открыла, влетел в квартиру, затравленно оглядываясь.
— Вот деньги, отправь матери в Фергану. Квитанцию тут же порви и выбрось.
— Да что… — Ольга, не понимая, поворачивалась за Андреем.
— Не спрашивай. Давай, давай, иди. Олег в колледже?
— Да. Он…
— Ты еще тут? Иди быстрее. Квитанцию уничтожь.
— Андрей, ты…
— Я — Виктор, Виктор. Да иди же ты.
Он почти вытолкнул Ольгу на площадку и заметался по квартире.
Когда Ольга возвращалась, она увидела стоявшую перед подъездом легковую машину, водителя в форме спецназовца и еще двоих, одетых так же и ведущих Андрея с руками, скованными сзади наручниками. Словно тяжелые гири привесили к ногам Ольги. Она остановилась, не в силах сдвинуться с места.
Андрей, не глядя по сторонам, шел послушно, его только придерживали за локти, потом подтолкнули в машину, и та тронулась, проезжая мимо Ольги и сворачивая.
И только тогда та сорвалась с места и бросилась домой.
В квартире все было перевернуто, даже учебники Олега. И увидев это, Ольга упала без сил на диван и разрыдалась.
К Андрею в тюрьму ее впустили только через месяц. Все это время Олег ходил сам не свой и только умоляюще смотрел на Ольгу глазами бездомной собачонки.
Андрей почти что не изменился, только осунулся еще больше. В комнате свиданий с него сняли наручники, и он сел на стул к переговорному устройству. Взгляд его поразил Ольгу: чужой, тяжелый, из-под лобья.
— Здравствуй, Витя. Я приносила тебе передачки, ты получал?
— Да.
— За что тебя?
— Меня подставили. Слушай. Я работал в автосервисе, перегонял машины. А они оказались краденные. Понимаешь? И платили мне совсем мало. 15 000 в месяц за все про все.
— Тебя мучили?
— А? Н… нет, не очень.
