Массивные ворота дачи были открыты, значит хозяин — дома. Обрадовавшись такому обстоятельству, Ольга вырулила на подъездную дорожку, проехала по асфальту и остановилась на небольшой площадке возле крыльца, рядом с двумя другими машинами.
Двое парней во дворе направились было к ней, но остановились в нерешительности. Третий, закрывавший сарай, замешкался, повернулся, оставив дверь приоткрытой.
— Простите, а хозяин дома? — спросила Ольга, выходя из машины и даже не потрудившись вытащить ключ зажигания. — Где он? В доме?
И тут в щель двери сарая, присев, проскочила маленькая молния в зеленой демисезонной куртке и, налетев, обхватила Ольгу за талию, прижимаясь к ней и дрожа. Маленькое личико со спутанной белокурой челкой обратилось к ней, и тоненький голос произнес, едва сдерживая плач:
— Тетечка, спасите, они меня убьют.
И тут Ольга увидела тоненькую бледную ручку с забинтованной кистью. Белый бинт местами загрязнился.
— Они уже отрезали мой мизинчик.
— Господи, кто же это сделал! — Ольга, сама перепугавшись, обвела взглядом троих парней и еще двоих, появившихся на крыльце. — Зачем вы это, а?
Она попятилась, парни шагнули к ней.
— Стойте. Вы не знаете, кто мой муж. Мой муж Виктор Дягин. Это раньше была наша дача. Я сейчас же позвоню ему, и он… я даже не знаю, что он с вами сделает.
Ольга прижимала девочку к себе и пятилась, пятилась, пока не налетела на свою собственную машину. Парни замерли, не двигаясь, и Ольга, воспользовавшись этим, втолкнула девочку в машину, села сама и, хлопнув дверцей, стала разворачиваться. Парни по-прежнему не двигались, и Ольга свободно выехала за ворота. Девочка, развернувшись всем корпусом, смотрела в заднее стекло и понемногу успокаивалась.
— Вот да! — пробормотал один из парней. — Догнать что ли?
— Да нам Дяга за свою жену кишки на шею намотает. Звони ему, его баба, пусть сам и разбирается.
Андрей, возвращаясь в Москву, подъезжал к Большому кольцу, когда зазвонил мобильный телефон по его личной линии. Включив его, он проговорил:
— Да… Да вы… Да!
Он, резко отключившись, развернулся. Завизжали тормоза, машину занесло, съехал с полосы встречный «Бьюик», и Андрей, выровняв ход, понесся назад к поселку, выключив радио, и пытаясь по мобильному телефону дозвониться до Ольги.
Она тоже попыталась позвонить ему, но на едва засветившимся экране показало: 1 %, и появилась надпись: «Батарея разряжена».
— Кто ты? — спросила тогда Ольга девочку, смирно сидевшую рядом с ней.
— Я — Маша Никитина.
— Что ты делала на даче?
— Меня похитили. Я шла из школы. Они закинули меня в машину, отобрали рюкзак с учебниками и тетрадями.
— Где твои родители?
— Мама умерла, а папа работает в милиции.
— Ты знаешь, где его найти? — Ольга решила не впутывать мужа. Она начала понимать, что произошло с девочкой.
— Я знаю его телефон.
И Ольга, вместо того, чтобы ехать по шоссе, свернула в райцентр, к почте.
…Андрей промчался по шоссе, не встретив знакомой машины, и свернул к дачному поселку…
— Алле, — говорила в трубку Ольга, — алле, следователь Никитин? Это вы?
— Дайте мне, дайте.
Девочка тянула руку, и Ольга дала трубку ей.
— Папа, папа, это я.
— Маша, где ты?
— На почте. Объясните ему, тетечка.
Ольга взяла трубку, поражаясь уму девочки.
— Мы находимся на почте, 24 отделение, здесь, где стоят телефоны.
— Я еду. Не уходите оттуда… Алло? Вас преследуют?
— Что? Нет, — Ольга растерянно оглянулась.
— Алло. Не уходите.
— Хорошо.
Ольга положила трубку и посмотрела на девочку.
— Что сказал папа?
— Он едет к нам.
— А успеет, как вы думаете?
— Конечно, успеет. Ты думаешь, за нами будут гнаться.
— Обязательно…
— Они уехали. Минут… Да сразу, как мы позвонили, — говорили парни, переминаясь перед Андреем.
— Куда? — Андрей медленно закипал.
— По шоссе.
— Здесь только одна дорога, идиоты. Куда она могла деться?
— Может свернула где.
— По машинам. Искать. Все перевернуть. Мы пропали, если не найдем девчонку. Но запомните — урою, если кто тронет мою жену.
Он сам поехал назад по шоссе. И увидел, как из Москвы, ему навстречу, промчались две легковые машины. Одну из них он знал, это была личная «Лада» Никитина.
— Папа!
Маша выбежала в дверь. Крупный голубоглазый мужчина с красным от напряжения лицом и коротко стриженными прямыми волосами цвета соломы выскочил из бежевой «Лады», бросился к девочке, наклонился, поймал ее и крепко прижал к груди, потеряв дар речи и рассудок.
— Папочка, папа!
Ноги в светлых джинсах болтались, обхватывали отца, и вся она была похожа на маленького зверька, ищущего защиты.
— Папа!
Объятия отца ослабли, и он выдавил из себя:
— Дочка, ты…
— Папа, они, — девочка слегка отстранилась и сунула отцу под нос забинтованную кисть. — Вот смотри, они отрезали… мой пальчик.
И девочка заплакала, горько, навзрыд, безутешно.
— Доченька… как же… да как же… родненькая.
— Поехали, поехали, Григорич, — говорил, топчась за спиной, оперативник. — Поехали. Все хорошо.
— Что хорошо кончается. — подхватил второй, и подошел к Ольге.
— Это вы нашли девочку?
— Да, то есть…
— Идемте. Расскажите все в машине. Как вы сюда приехали?
— На машине. Вон.
— Дайте ключ. Ваня, сядь за руль и следуй за нами.
Ольгу посадили на заднее сидение, Никитин с дочкой на руках, тяжело сел рядом, а вперед прошел еще один оперативник и захлопнув дверцу, сказал:
— Поехали. А теперь рассказывайте, девушка, как все получилось. Вы ведь Дягина, Ольга, верно?
— Да.
— Рассказывайте, — проговорил и Никитин, все еще прижимая к себе дочь и осторожно придерживая искалеченную маленькую ручку.
— Ну, я не знаю. Я приехала на нашу бывшую дачу.
— Адрес?
— Дачный поселок, 17.
— Дьявол, вот где мы не посмотрели!
— Потом девочка сказала мне, что ее бьют.
— Убьют, я сказала, убьют, — уткнувшись отцу в куртку, пробубнила девочка.
