— Хорошо.
Подъехав к дому, они все вместе поднялись на второй этаж. Олег двигался настороженно, и весь как-то подобрался, от его выбора сейчас зависела вся дальнейшая жизнь. За длинную дорогу он не проронил и двух слов. В квартире он сразу ушел в свою комнату, а остальные разбрелись по разным углам.
Ольга посадила Андрюшу на диван и крикнула дочери:
— Ира, принеси запасные штанишки.
Маша побежала за подружкой, а Константин Григорьевич стал с любопытством заглядывать в комнаты. Он подошел к шифоньеру в семейной спальне.
— Я помогу вам, Ольга, — крикнул он оттуда. — Какие вещи вам достать?
— Это не мой шифоньер, это мужа. Мой — напротив.
— Да? — Константин Григорьевич задумчиво посмотрел на дверцу и рывком открыл.
Крик и грохот падающего тела заставили Ольгу тут же подхватить ребенка и броситься в спальню. Олег выскочил из своей комнаты и застыл на пороге.
Андрей стоял над упавшим телом — Никитин лежал с нелепо подогнутой ногой, и головой, повернутой щекой к полу. В руке Андрей сжимал нож, и небольшой сгусток крови багровел на зеркальном лезвии из нержавеющей стали.
— А… Витя! — начала Ольга в шоке.
— Зачем? — пробормотал Олег, глядя на брата огромными глазами.
— Ладно… — Андрей переступил, потом посмотрел на нож, присел и вытер о рукав куртки Никитина. — Хана, жмур. Звиздец котенку.
— Ты убил его? Ты его убил? — Олег вздохнул поглубже, переминаясь. Протез его свободно свисал и касался бедра.
— Наплюй, братишка. Сейчас ведь так: или он меня или я его. Просто я оказался сильнее.
— Он не собирался тебя убивать. У него даже нет с собой оружия. Он хотел просто тебя арестовать. Это его долг. Но убивать тебя он не хотел.
— Ну и ладно, забудь.
— Ты убил человека, Витя.
— Андрей. Называй меня снова — Андрей.
Олег покачал головой.
— Андрей не был убийцей.
— Подумай-ка.
— Андрей только защищался. Он не калечил малышей.
— Олежка…
— Не подходи, — Олег, еще недавно смотревший на Никитина, как на врага, теперь отшатнулся от брата.
— Ты что? Смотри, мать, как его проняло — жалостливый.
Он сделал было шаг к Ольге, но и та поспешно отступила, прижимая к себе ребенка.
— Так. Ладно. Это шок. Мне надо уйти, мать. Сейчас, я возьму кое-что, и уйду. Не знаю, надолго, или насовсем, но мне надо уйти. Олег, пойдешь со мной? Ты уже взрослый парень и не будешь мне в тягость. Да мы с тобой таких дел наворочаем, братишка.
И он опять шагнул к брату.
— Не подходи.
— Ну и ну. Сговорились, что ли? Никогда жмуров не видели? Да их вон, по телеку пачками показывают.
— Витя, — Ольга подняла к нему глаза, полные слез.
— Андрей, зови меня — Андрей.
— Хорошо. Я прошу тебя, Витя, уйди. Я не хочу верить, что ты можешь причинить нам зло. Просто уйди и все. Я тебя умоляю… — Ольга едва сдерживала рыдания.
— Ну что ж, тогда прощайте. Братишка…
Но Олег покачал головой.
— У тебя кровь на рукаве, — неуверенно проговорил он, отводя глаза.
— Спасибо. Мать?
Ольга встала рядом с Олегом, прижимая ребенка еще крепче. А Андрей любил красивые жесты. Он повернулся, ища взглядом Иру. Та стояла рядом с Машей в углу, между стеной и шифоньером, и обе девочки дрожали крупной дрожью.
— Дочка, — он шагнул туда.
Но Ира быстро закрыла собой Машу и заплакала в голос. Махнув рукой, Андрей пошел к двери, оглянулся, внимательно посмотрел на светло русую голову неподвижно лежавшего Никитина, медленно сунув руку за пазуху, вынул из заплечной кобуры небольшой пистолет с глушителем.
— Нет! — Олег, сжав кулак, быстро шагнул к брату и встал между ним и телом.
— Ну, братишка, хм…Ну…
Андрей перемялся, посмотрел на оружие в опущенной руке и сунул в карман.
— Пока, что ли?
— Уходи.
Андрей быстро вышел, не вынимая из кармана руки. Он был потрясен и растерян настолько, что в последнюю минуту забыл, зачем пришел, забыл важную для себя вещь и вспомнил про нее только тогда, когда садился в свою машину. Но вернуться назад он уже не мог и просто махнул рукой, решив забрать эту вещь позже.
— Закрой дверь, Ольга, — сказал Олег. — А я вызову «Скорую».
Когда Ольга с ребенком на руках вошла в спальню, Олег сидел на корточках возле тела и прижимал свою ладонь к его груди, стараясь почувствовать биение сердца.
— Он живой, Ольга. Сердце бьется, — Олег начал расстегивать куртку на груди Никитина, а следом — и рубашку.
— «Скорая».
— Я вызывал, там занято. Принеси бинт, надо остановить кровь.
Ольга посадила хнычущего сына в манеж, а сама бросилась к аптечке.
— Нажимай сюда, — сказал Олег, когда она присела рядом с ним, разматывая бинт. — Не рви, намотай побольше и прижми крепче.
Ольга послушалась, нажимая на рану.
Олег пока продолжил расстегивать единственной рукой куртку Никитина до конца, а за ней и залитый кровью воротник теплой рубашки, распахивая полы шире. Ольга стала помогать ему левой рукой.
— Вот так ему легче дышать. Я опять попробую позвонить, — Олег встал и бросился к телефону.
— Ира, принеси там чистую пеленку, сверни только, — чувствуя, что бинт промокает насквозь, проговорила Ольга. — Давай, быстрее, дочка.
Девочка, оставив подружку, бросилась к шифоньеру.
Никитин застонал, когда Ольга, поверх бинта зажимала рану свернутой пеленкой.
— Он приходит в себя, — проговорил Олег, нервничая. — Где же «Скорая».
— Потерпите, — Ольга чуть не плакала от жалости. — Пожалуйста, потерпите.
Никитин открыл глаза, и Ольга ледяными от страха пальцами провела по его лбу и щеке.
— Потерпите. Миленький.
Никитин, видевший перед собой ножку шифоньера и пыль под ним, начал поворачивать голову. Острая боль пронзила его шею, мозг, все тело. Перед глазами поплыли красные круги, и сквозь них он увидел голубые глаза, полные слез. А холодные пальцы гладили и гладили его щеку, лоб, волосы.
— Дочь, — прошептал он, превозмогая боль.
— Молчите, все хорошо. Маша здесь, с нами. А он ушел. Его больше нет.
— Да…
Никитин лежал, больше не двигаясь, сознание его затуманивалось, но он все еще видел голубые глаза, полные слез. Веки его медленно опускались.
— Ген. Прокурор забрал дело Кирдина к себе, — говорил лейтенант Степаненко, сидя на стуле в больничной палате. — Вот и все. Вы молчите, молчите, Константин Григорьевич.
