Тот слегка кивнул, совсем чуть-чуть, и тут же почувствовал ожог боли в плече, в шее, отдающейся в мозг.
— Там к вам еще гости, позвать? Только молчите, хорошо.
Константин Григорьевич опять кивнул. Степаненко встал и быстро пошел к двери, открыл ее.
— Входите.
Вошла Ольга, пропуская вперед Машу и Иру.
— Вы?! — Никитин приподнялся и от боли упал навзничь.
— Константин Григорьевич!
— Вы же обещали молчать.
— Все… Все… — Никитин побледнел от боли и капельки пота выступили на его висках. Теперь он говорил еле-еле, стараясь быть осторожным. — Почему вы не уехали?
— Маша не могла вас оставить, не сердитесь, — Ольга, подталкивая обеих девочек, державшихся за руки, подошла к стулу, придвинула его ближе к постели и села, обнимая девочек за плечи.
— Маша, поздоровайся с папой, — сказала она, с боку заглядывая девочке в лицо.
У той дрожали и кривились губы, была она бледной и потерянной.
— Успокойся, миленькая, все хорошо, твой папа выздоравливает.
— Езжайте…
— Что?
— Дядя Костя говорит, чтобы мы уезжали, — громко повторила Ира.
— А. Нет, все хорошо, Константин Григорьевич. Мы живем совсем в другом месте, а квартиру нашу охраняет милиция.
— Вы не знаете…
— Витя не тронет нас, поверьте. Он уехал. Он сам сказал это.
— Ох, Ольга… Я.
— Молчите, ничего не говорите. Мы просто посидим с вами. Можно?
Константин Григорьевич улыбнулся, бледно и слабо.
Зашла медсестра.
— Все. Прием окончен. Больному нужен покой.
Ольга поднялась и слегка наклонилась.
— Не беспокойтесь. Маша будет жить с нами. Поправляйтесь.
Она подтолкнула испуганных, подавленных девочек к двери, и сама пошла следом за ними.
— Ольга…
Но она не слышала.
— Ольга…
— Мама, тебя зовет дядя Костя.
Ольга обернулась и вернулась назад.
— Вы меня звали, Константин Григорьевич?
— Положите вашу руку мне на лоб… и…
Раненый смотрел жалобно, и Ольга, склонившись, положила на влажный лоб холодную руку.
— И… Поцелуйте меня. Пожалуйста…
Никитин выздоровел, вышел из больницы, сразу же приступив к одному делу, мучавшему его все это время. Потом он приехал на квартиру, где жила Ольга с семьей, вызвал ее на кухню и закрыл дверь. Олег и дети остались в спальне, а оба взрослые сели на табуреты.
— Я заварю чай? — спросила, поднимаясь, Ольга.
— Нет. Просто посидите со мой, — Константин Григорьевич покраснел, заметно нервничая. — У меня к вам неприятный разговор.
Ольга снова села, уже не ожидая от жизни ничего хорошего.
— Поймите, Ольга, вы чудесная женщина, я просто не в силах передать, как я к вам отношусь. Поймите меня правильно.
Ольга сидела, потупившись.
— Я просто обязан защитить вас.
— От Вити? Но…
— Он ведь не Витя, правда? Он — Андрей Коренев, дезертир, убийца и бандит. Как так получилось, что он стал вашим мужем? Ольга? Вы плачете? Он угрожал вам?
— Все не так.
— Расскажите. Поверьте, ваше признание никакой роли не играет. Мы провели через базу данных его отпечатки. Не понимаю, почему этого не сделали четыре года назад. А что с Виктором Дягиным? Его убил Коренев?
— Нет, конечно же нет.
— Как же все получилось?
— Витю убили бандиты. Пять лет назад. Когда я прилетела из Ферганы, он был уже мертвый. А Андрей взял меня в заложники и потом помог искать Витю. Он хороший. Он был хороший. Он меня защищал. Он не обижал меня, даже когда мы встретились первый раз.
— Да, конечно же. Он добрый, просто потому что не успел сделать зло. А знаете, он вас при себе держал, потому что боялся вас. Или прикрывался вами? Вы ведь единственная — кто знал правду о нем? Брат тут не в счёт, как вы сами понимаете.
— Нет! Вы его не знаете так, как знаю я. Он пытался жить честно. Он даже устроился на работу.
— Перегонял краденые машины.
— Он ничего не знал. Его подставили.
— Вот на грузовик он не тянет.
— Он содержал большую семью.
— Я понимаю вас, Ольга, я вас очень понимаю. И никто вас ни в чем не обвиняет. Коренева ищут. И не только мы, так что, его счастье, если мы опередим их.
— Их?
— Да. Это очень серьезные люди. Один из них — бывший друг вашей семьи, господин олигарх.
— Господи.
— Это организованная преступность, Ольга, и выигрыш тут — сама жизнь. Поэтому я снова прошу вас уехать. Я боюсь за вас. Время прошло. Мы вынуждены снять охрану и с вашей квартиры. Вам нельзя возвращаться туда.
— Машу мы возьмем с собой?
— Вообще-то смысла в этом уже нет, но девочка очень к вам привязалась. Поэтому, если вам не трудно… Деньги я дам…
— Мы можем собрать вещи?
— Да, конечно. Сейчас мы поедем на вашу старую квартиру, и вы заберете все необходимое. Это не долго. Я сам отвезу вас.
— Надо ехать в Ташкент или в Фергану? Мама все еще там.
— Коренев знает ваш адрес?
— Нет. Только город… Но, не знаю, он видел адрес на конверте.
— Тогда, лучше в Ташкент. За вашей недвижимостью мы присмотрим. А деньги я буду вам высылать регулярно.
— Спасибо.
— Ольга… Знали бы вы… А… Ладно. Идемте.
Когда они поднимались по ступенькам в доме, где жила Ольга, Никитин сказал, глядя на Иру и Машу, бегущих впереди по лестнице.
— А вам не кажется, что девочки похожи друг на друга, как близнецы?
— Они же ровесницы.
— Да… Конечно…
Ольга стала отпирать дверь, девчонки смеялись, Никитин держал на руках маленького Андрюшку, пытаясь удерживать его на расстоянии от всего, во что можно вцепиться, а Олег стоял позади всех, сжимая единственной рукой ремень большой спортивной сумки. Он уже и сам хотел уехать, и не потому, что боялся кого-то.
— Заходите.
Вся семья вошла в прихожую, потопталась и разошлась по комнатам.
— Папа, папа, — звенела Маша. — Поставь Андрюшу сюда. Посмотри, как же здорово он ходит. Смотри.
— Да, дети сейчас такие продвинутые.
— Иди сюда, Андрюша, иди, — на той же ноте и таким же голосом, как подружка, звенела Ира, — топай ножками.
