— Что произошло?
— Я оформил на кафе дарственную. Я и не знал, какое это дорогое удовольствие — дарить. Так что мой счет в банке практически закрыт.
— Рассказывай, Олег, рассказывай. Тебе угрожали? Кто вымогатель?
— Могу поспорить, что ты не сможешь посадить этого человека.
— Это мы еще поглядим. Кто он?
— Я сам. Сделка совершена по моей инициативе и активном содействии.
— Олег… Ну…
— Дядя Костя, только не смейся надо мной, ладно?
— Какой уж тут смех.
— Я просто узнал, как оно мне досталось, это кафе.
— Ну, Олег…
— Ты же юрист, дядя Костя. А юристы могут дать этому точное определение. Рэкет. На нем кровь, дядя Костя, и даже хуже, чем кровь.
Никитин молчал долго, потом пришел официант, принес заказ, и он, чтобы скрыть растерянность, взялся за чашку, отхлебывая кофе.
— Ну, Олег, — наконец вымолвил он. — Вообще-то, ты, конечное, прав, — он мямлил, подбирая слова.
— Вот и хорошо, что ты понял меня, дядя Костя. Я знал, что ты меня поймешь. А Андрей бы не понял.
— Я-то пойму, Олег, только что теперь будешь делать ты? Что там у тебя в университете?
— Эта девушка учится там же, со мной. Сам понимаешь, мне теперь будет неудобно… Ей не захочется.
Олег опустил голову, поворачивая чашку в блюдце.
— Она… это… твоя девушка, Олег? Ты никогда про нее не рассказывал. Это Марина Золотарева?
— Ты знаешь ее?
— Я же следователь, Олег. Три года назад мы пытались уговорить ее отца подать заявление о вымогательстве. Но он был запуган.
— Запуган Андреем.
— Не только. Андрей был только исполнителем. Кстати, самому Золотареву кафе досталось тоже не совсем честно. Это тоже была одна из причин, почему он не подал заявление. Он сам виноват в том, что на него наехала братва.
— У вас обширная информация.
— Не стоит прикалываться. Прежде чем на что-то решиться, тебе следовало посоветоваться со мной.
— Я решил все сам. Не будем больше об этом. Помоги мне с работой.
— Ты должен закончить образование.
— Я уже образовался.
— Кроме МГУ есть другие институты. Хотя бы заочный юридический в Старокирпичном. У нас ребята там учатся.
— Наверное, нужно сначала работу найти.
— Я сделаю тебе справку от нас. А работу… Посмотрим. Я и сам не хочу, чтобы ты без дела болтался.
— Что, дурные гены вылезут, да?
— Чушь какая, — Никитин с облегчением откусил первый кусок от гамбургера.
— А как же, такой братец.
— Оставь Андрея в покое. Парень больше запутался, чем испорчен. Ешь давай, да домой пойдем.
Олег лениво откусил кусок. Из его кармана раздались звуки полонеза Агинского. Достав мобильный телефон, он включил его, дождался связи и прижал аппарат к уху.
— Да.
— Прости меня, Олег. Я не права. Мне жаль, что так получилось, — голос Марины был далекий и тихий.
Олег помолчал, потом тихо проговорил.
— Мне тоже.
— Я не могу принять этого.
— Тогда выкинь.
— Ты о чем?
— Обо всем. Я устал от этого. Извини.
Олег отключился. Теперь зазвонил простой трелью телефон Никитина.
— Кому это мы оба понадобились, — Никитин, дожевывая, достал свой телефон. — Слушаю. Здесь, рядом. Хорошо, — отключившись и убрав телефон, Никитин посмотрел на Олега. — Вот что, иди-ка домой один. Мне нужно вернуться на работу.
— Что-то случилось?
— У меня всегда что-то случается.
— Обо мне подумаешь?
— Я поговорю с Колесниковым. Надеюсь, он мне на откажет.
— Спасибо, дядя Костя.
— Да не за что. Только учебу не бросай.
— Не брошу. Без образования с одной рукой не проживешь.
— Правильно мыслишь. А кто звонил? Марина?
— Ничего не скроешь от органов.
— Это правда. Двинули?
— Двинули.
Домой Олег вернулся повеселевшим, на радостях отремонтировал девочкам компьютер, а Андрюшке — робота и, с удовольствием поужинав, лег спать, так и не дождавшись Никитина.
А утром им позвонили из управления и сказали, что тот попал в аварию и находится в Институте Склифосовского. Олег с Ольгой, испуганные, поехали туда. К счастью, у Никитина был только сильный ушиб грудной клетки. И через пять дней его выписали. Все это время Олег в университет не ходил, Ольге сказал, что переводится на заочное отделение.
А в первый же день, когда Никитин был дома, к нему пришел сам Золотарев. Олег слегка побледнел, увидев его в прихожей.
— Ну, здравствуй, — мужчина протянул ему руку. — Вот значит ты каков… фрукт.
Ольга, выступив вперед, хотела было вмешаться.
— Сестра, что ли? — проговорил Золотарев, обстоятельно оглядывая ее. — Здравствуйте. Вообще-то, у нас как бы мужской разговор.
— Да вы входите, — Ольга показала рукой на гостиную.
Никитин поневоле усмехнулся, глядя, как кураж сходит с незваного гостя, уступая место растерянности и смущению.
— Да ладно, госпожа Коренева, или кто вы сейчас по мужу будете. Вы не обижайтесь. Не я один сейчас такой грубый. Просто все так обернулось.
— Да вы садитесь. Я кофе принесу.
— Вот это добре. Только чего-нибудь покрепче у вас не найдётся?
— Не найдётся. Извините.
— Какие-то вы прямо не наши, не русская у вас душа. Хорошо хоть я со своим запасом, — Золотарев достал из кармана пиджака пол литровую бутылку. — Держи, хозяйка. Накрывай стол.
Ольга посмотрела на Никитина. Тот слегка кивнул и проговорил, глядя на Золотарева.
— Проходите, садитесь.
— Только вы вот что, хозяева, давайте поговорим сперва на трезвую голову, обсудим, а потом и обмоем наше общее решение.
Никитин посмотрел на Олега. Тот стоял с опущенной головой и смотрел в покрытый ковровой дорожкой, пол.
— Садитесь, — Никитин пропустил вперед гостя, обнял за плечи Олега, его уже переросшего, и с ним последовал в комнату, довёл парня до дивана, нажал на плечи, усаживая и сел рядом.
Золотарев с высоты своего роста плюхнулся в кресло, утонув в его уюте, и рывком вырвался, опершись на подлокотники.
— Ты это что, парень, посватал девочку и — в кусты? Отступного нам кинул? Нет, парень, так дело у нас не пойдет. Мы это, знаешь, что о тебе ведь подумать можем?
