— Что же ты будешь делать?
— Жить. Какая разница, кому продавать оружие. Мне тут тоже не плохо остается, в смысле денег.
— Можно мне… — начала Марина и смешалась, когда он хотел уже уходить.
Андрей повернулся к ней.
— Смелее, сестренка.
— Я тоже хочу пистолет. Можно?
— Выбирай, — Андрей сделал широкий жест и, торопясь, вышел в коридор.
На верхней палубе было тихо. Заложники сидели на полу, стараясь занимать как можно меньше места и быть незаметнее. Боевики, черные и не только по одежде, ходили вокруг, стояли у борта и разговаривали, иногда громко смеялись, и от этого смеха пассажиры вздрагивали, как от стрельбы. Андрей подошел к греку и Бен-Рашиду, стоявшим еще с двумя боевиками и разговаривающими между собой о чем-то интересном. Взглянув в сторону трапа и заметив там поднимающегося Андрея, Бен-Рашид так быстро отвел глаза, что Андрей понял — говорят о нем. Быстро поднявшись, Андрей пошел прямо к ним, зная, что если замешкается, это сочтут за трусость.
— Хорошо провел время, ага? — спросил боевик Абу. — Надеюсь, вам было очень весело.
И он коротко засмеялся, словно в единодушии. Андрей посмотрел на него со злостью, тут же вскинув автомат.
— Больше мне так никогда не говори. Понятно! — сказал он раздельно.
Парень лязгнул зубами, отшатываясь от дула и отступил.
— Что жиды? — Андрей повернулся к греку, слегка опуская автомат.
— Отвалили. Мы с Беном запросили с них 4 лимона евро.
— Зачем? Только время оттягиваете.
— А мы не спешим, Ахмед. Ты вообще весело время проводишь. Что там у тебя было? Очередь или коллективный секс, как у ессеев.
— Что?
— Остынь. Абу видел, как ты целовался с мальчишкой.
Андрей позеленел от ярости. Вскинув автомат, он едва не нажал на спуск, но Бен-Рашид обхватил его поперек груди и двое его боевиков — тоже.
— Ладно, ладно, Ахмед, — попятился и покраснел грек. — Что ты взрываешься сегодня по каждому поводу.
— Все! — неожиданно закричал Бен-Рашид. — Довольно. Оба. Нам сейчас нельзя так себя вести.
— Правильно, — грек обрадовался поводу отступить. — Нас ждут деньги и Газа. А там мы повеселимся так, как того пожелает наша натура.
Андрей повел плечами, и боевики отпустили его, отступая.
— Хорошо, Жорж. Мы с тобой много прошли вместе дорог и наделали в мире дел. Но больше я от тебя чтобы такого не слышал.
— Не услышишь, Ахмед, обещаю.
Андрей отошел, и Бен-Рашид отошел за ним.
— Команда в трюме? — спросил Андрей.
— Да, в самом начале туда затолкали.
— Мы пойдем на корабле в порт, там бросим якорь на внешнем рейде и перейдем назад на «Сипай». Его заправили?
— Нет.
— Перекачаем топливо позже, уже на ходу.
— А евро?
— Насрать.
— Нет, Ахмед-ага. Для меня такие деньги — не мало.
— Для меня тоже. Только нельзя же захватить все.
— Можно, ага. И мы это сделаем.
— Оружием мы угодим Аллаху, Бен-Рашид.
— Оружием и деньгами, отнятыми у неверных, мы угодим Аллаху дважды. Деньги в руках у правоверных лучше, чем в руках у неверных.
— А жизнь правоверных? А?
— Она дешевле всего.
Подошел грек.
— О чем спор? — спросил он, чтобы заговорить.
— Нужно уходить отсюда и скорее.
— Без евро «Есфирь» не тронется с места. Ахмед, я допускаю, что ты и богат и фанатичен, и для тебя деньги — только мусор под ногами. Но мы с Бен-Рашидом не такие.
— Да как вы не поймете. Жиды кончатся на первой же тысячи евро. Они вам и половины шекеля не дадут.
— Ничего. Новые расстрелянные приведут их в чувство.
— На что им русские. Стреляй хоть дюжинами.
— Тогда нам заплатит Кремль. Правда?
— Хрен вот. Срал он на них.
— Это на своих-то.
— Там нет своих. Там за деньги маму родную цементом зальют.
— По себе судишь?
Андрей вцепился ему в отвороты расстегнутой куртки.
— Удавлю падлу!
Бен-Рашид снова встал между ними.
— Мы будем ждать, — сказал он в лицо Андрею. — За это все, кроме тебя.
Андрей отступил.
— Хорошо. Останемся до завтра. После обеда мы уйдем, с деньгами или без, все равно. Я от шейха, а шейх не любит ждать.
— Вот это слово мужчины. До обеда деньги будут, или я перестреляю их всех.
— Ты не тронешь больше ни одного. Они гаранты того, что оружие дойдет до места. Все. Я сказал!
Андрей глядел с бешенством, и даже Бен-Рашид отступил, не говоря уже о греке.
Они потоптались втроем и разошлись каждый в свою сторону. Грек подошел к капитану судна и его помощнику, заговорив с ними о чем-то, а Бен-Рашид — к боевикам.
Андрей оперся руками о борт, глядя на волны, темнеющие внизу и медленно перекатывающиеся крупной рябью. Уже смеркалось, и разноцветная иллюминация освещала палубу чудесными огнями. И где-то там, сзади, покачивался на привязи катер, способный взорвать все это судно.
Андрей усмехнулся, подумав, что он и сам не менее взрывоопасен и разрушителен. Тут он услышал твердые уверенные шаги, приближающиеся по палубе. Андрей медленно обернулся. Бен-Рашид подходил к нему.
— Надо поспать, Ахмед-ага, — проговорил он, застегивая куртку. — Становится холодно. Я послал Хасана за вашей одеждой.
— Спасибо. Пойдешь первый?
— Если хотите.
— Иди. Я — после тебя. А последним подежурит грек.
— Хорошо.
— На катере остался кто-то?
— Зачем? Хасан все проверит и принесет вашу куртку.
— Пусть потом вернется назад и останется там. Кто знает. Все-таки столько взрывчатки.
— Хорошо. Скажите это ему сами. А я пойду лягу здесь наверху. Люблю много свежего воздуха.
— Ты расставил людей?
— Да. Проследите, чтобы через два часа поменялись.
— Хорошо. Спокойной ночи.
— Храни вас Бог.
Бен-Рашид умел устраиваться с удобствами. Ему поставили водяной матрац, и он с удовольствием растянулся на нем под пальмами.
Андрей усмехнулся, глядя, как Бен-Рашид бросается на матрац, обнимает свой автомат, словно любимую женщину. Он сам часто спит так же, и нагретое тело автомата кажется ему уже родным и привычным.
