— Приготовились!
Андрей тоже что-то крикнул и с чувством загнал в магазин новую обойму.
Мужчины начали стрелять обрывистыми дружными очередями, и Андрей присоединился к ним, прижимая боевиков к сходням. Автомат дрожал и дергался в его руках, раскаляясь от стрельбы, и выступающие скулы Андрея тоже тряслись и дергались в такт.
Никитин вскочил, держа автомат наготове. Он был со стороны центра и закричал:
— Вперед! Быстрее, прижимайтесь к борту.
Люди вскочили одним порывом. Мужчины среди них придерживали женщин, совсем незнакомых. И они побежали вперед, к стене в стекле и пластике, выпрямившись во весь рост или пригнувшись.
— Ниже! — орал Никитин, стреляя в боевиков. — Пригибайтесь! — Он сам продвигался боком, направляя толпу.
У боевиков позиции были невыгодные, большинство из них находилось на нижней палубе. И от сходен один из них дал очередь по лампам, сам тут же получил пулю и упал на лестницу, срываясь со ступенек вниз.
Но перебитые очередью, лопнули и сгорели две неоновые лампы, светящиеся осколки посыпались на людей, раздались визг и вскрики.
Толстая бизнес — леди остановилась посреди дороги, ее обходили. Приподняв ногу и еле удерживаясь, она принялась стряхивать ладонью подошву, озираясь в поисках твердого мужского плеча. Но ее твердое плечо было уже вне зоны досягаемости — она осталась одна. Одна в неясном свете, на палубе, а вокруг только что-то свистело и строчило, пахло кислым, и с морским ветром разносилась гарь. Женщина опустила ногу, твердо оперлась о палубу и медленно огляделась вокруг. Боевик стоял сбоку от нее, полу-пригнувшись и глаза его с желтыми белками смотрели по-звериному. Повернувшись к нему, женщина испуганно застыла, а боевик уставил на нее черный глаз автомата. Вот из него блеснуло пламя. Женщина охнула, и тут что-то со страшной силой врезалось в нее сзади, сбивая с ног и прижимая к блестящему глянцевому покрытию палубы.
— Живая, девушка? — проговорил сзади задыхающийся мужской голос, и женщина оглохла от автоматной очереди.
По обнаженной руке ее что-то больно ударило. Приподняв голову, она увидела стреляную гильзу, катившуюся от нее, снова распласталась на полу и закрыла голову пухлыми руками.
— Все в порядке, поднимайся, — Андрей приподнялся на корточки и потряс дряблое плечо. — Эй!
Женщина стала подниматься. Было ей 40, но сейчас, когда двадцатисемилетний парень говорил ей «ты» и звал «девушка», она не обиделась, а почему-то почувствовала себя помолодевшей. Она стала подниматься, Андрей вскочил, тяня ее за локоть:
— Вау, полный отпад. Все пацаны здесь поймали приход, и лично я сейчас кончу, — сказал он весело.
Женщина запахнула разорванную кофточку, покраснела, а Андрей рассмеялся.
— Ну, пришла в себя? Теперь беги, только быстро, — получилось у него это покровительственно, как у старшего.
Женщина побежала к остальным за спасительную стену. Битое стекло усыпало покрытие палубы, и женщина старательно огибала его, часто оглядываясь. Андрей вернулся к тумбе.
— Все в порядке, Костя! — закричал он сквозь выстрелы.
— Отлично!
— Теперь…
— Бандиты внизу, надо их прижать там.
— Зачем?
— Эй, Хабиб!
Лампы почему-то стали тускнеть и в их свете, толкаемый сзади, вышел капитан корабля.
Абу был настолько невысоким арабом, что его черноволосая кудрявая голова едва выглядывала из-за плеча рослого крупного капитана — еврея.
— Слушай меня, Хабиб, — продолжал Абу по-арабски, стоя за спиной неподвижного человека. — Ты — труп, и ты это знаешь.
Он был на три года моложе Андрея, но приставку «старший брат», игнорировал.
— Уйди из жизни сам, и тебе не придется мучится.
— Заткнись, Абу, сын шлюхи и карлика! — рявкнул Андрей.
— Меня зовут Абу Али Хасан ибн Махаммед ибн…
— Ложись, капитан! — заорал Андрей и дал очередь над головой моряка.
Тот всем своим весом рванулся вперед и вниз, и Абу, на мгновение застыл один под автоматной очередью, задергался и упал на спину и вниз, по сходням, а капитан остался лежать на палубе ничком, неподвижно, с обоими руками, заведенными к голове.
Несколько человек боевиков бросились вниз по сходням, очереди срезали их, швыряли вниз, мужчины из заложников побежали за ними.
— Назад! — крикнул Андрей и тоже побежал к сходням.
Он и Никитин стали стрелять вниз, а двое мужчин склонились над капитаном, осмотрели и, подняв под мышки и за ноги, потащили назад, дальше от сходен.
— Прикрой! — сквозь зубы от натуги проговорил один из них.
— Слушаюсь, сэр, — с коротким смешком отозвался Андрей.
— Что теперь будет?
От этого голоса Андрей тут же обернулся. Олег стоял за его спиной с пистолетом в руке.
— Почему ты здесь?
— А где же мне быть?
Андрей выдохнул и покачал головой.
— Ты бы, братишка…
— Берегись! — Олег выстрелил одиночно, целясь вперед и вниз.
Андрей резко обернулся и увидел, как падает боевик, подстреленный его братом. Бросившись назад, к укрытию, Андрей увлек за собой Олега, одновременно поливая очередью сходни. И пластик отлетал от перил, отбитый пулями.
Все заложники собрались вместе, укрываясь за стеной, изуродованной стрельбой. Мужчины перезаряжали оружие, рассматривали его и пытались разбирать. Теперь уже, кроме Никитина и Андрея с Олегом, вооружены были еще 9 человек.
Некоторые из них присели вокруг капитана, распластанного на полу.
— Живой? — спросил, подходя, Андрей.
— Дышит.
— Это его я, что ли?
— Нет. В груди выходное. Значит, со спины.
— Сволочи, — с чувством сказала блондинка, стоя на коленях возле головы раненого, покоящейся на чьей-то сложенной куртке.
— Слушай, мужик, а почему они тебя назвали Хабиб? — спросил Андрея молодой мужчина в спортивном костюме и с большой залысиной в светлых волосах.
— Ты знаешь, братан, излишняя информация сильно осложняет жизнь, — ответил Андрей, старательно сохраняя беспечный тон.
— ГРУ, что ли или внешник?
— Считай, что ты ничего не говорил, — Андрей ухмыльнулся.
Никитин в это время разыскал взглядом Ольгу с Мариной и пошел к ним, тоже пробирающимся навстречу. Олег последовал за ним, и Андрей, оглянувшись, догнал их.
— Правда, почему? — оглядываясь, спросил Олег, возвращаясь к чужому разговору.
— Ты о Абу, что ли?
— Да.
— Костя же тебе рассказал, что я стал мусульманином? Так вот — теперь меня звать Ахмед Хабиб Азади. Только помалкивай. Узнают израильтяне, что Хабиб — это я, из-под земли выроют.
